Откочевавших во время Великого Переселения народов в III веке в районы Северного Причерноморья , а затем - в Крым . Последние эпиграфические данные о существовании готов в Крыму относятся к IX веку, однако по ряду источников ясно, что история готов в Крыму длилась гораздо дольше , ранее слово «гот» из этнонима перешло в личное имя (найдено на одном из надгробий). Вероятно, они постепенно были ассимилированы греками, достаточно долго сохраняя готский язык (подробнее см. крымско-готский язык ). Ареал расселения готов в Крыму также не до конца ясен. В разное время они обитали на Керченском полуострове и в южной части Крыма, которая впоследствии именовалась Готия (средневековое христианское княжество Феодоро).
Появление и жизнь готов в Крыму
Готы оказались в Крыму в ходе миграций поздней античности , в III веке нашей эры. Вероятнее всего, по языку и культуре крымские готы были ближе к своим соседям остготам , жившим в северном Причерноморье, нежели к вестготам . В Крыму готы быстро захватили и ассимилировали остававшихся там аланов , почему и по названию занятой ими прежней крымской Алании их называли также готаланами , и заняли весь полуостров, кроме Херсонеса . В конце III века готы взяли под контроль Боспорское царство и встроились в его элиту, сохраняя традиции военной демократии . Отряды готов нанимались на службу к Римской империи, участвовали в различных военных походах. Среди готов быстро распространилось христианство (арианство). К середине IV века после упадка Боспорского царства готы стали главной политической силой на полуострове.
Се бо готские красные девы въспеша на брезе Синему морю (т. е. Азовскому). Звоня рускым златом, поют время Бусово, лелеют месть Шаруканю.
Писал Бусбек. На основании беседы-опроса Бусбек создал краткий словарь крымско-готского языка (около 80 слов). При этом, непосредственно Крымский полуостров Бусбек не посещал, а беседа происходила в Стамбуле . Собеседники сообщили Бусбеку, что крымские ханы набирают для своего войска из числа готов отряд пехоты численностью 800 человек.
В 1606 году энциклопедист-гугенот Жозеф Жюст Скалигер писал, что крымские готы читают Ветхий и Новый Завет «по буквам алфавита Вульфилы ».
В греческой эпиграфике Крыма представлены немногочисленные реликтовые имена германской этимологии.
Последнее упоминание о потомках готов относится к концу XVIII века. Когда католический архиепископ Станислав Богуш-Сестренцевич , посещавший Крым и Мангуп в 1780-1790 годах, встретив там несколько семейств, язык, обычаи и внешний вид которых отличался от окрестных племён, - пришёл к выводу, что это готы.
В конце XIX - первой трети XX веков появляется ряд работ, в которых описывается «готская историография» позднего средневековья. Считая сообщения Бусбека и встречи с голубоглазыми крымцами достаточными основаниями для утверждения о существовании в Крыму готской общины, эти авторы (А. А. Васильев и другие) полагали, что христианское население Крыма в средние века было представлено в основном готами или, по крайней мере, готы были элитой в этих сообществах. Эти публикации были использованы германскими нацистами для обоснования исторической принадлежности Крыма и Причерноморья к «арийской территории», нацистское руководство предполагало создать в Крыму немецкую Источники
Литература
- Васильев A.A. Готы в Крыму. Известия ГАИМК. 1921.
- Пиоро И. С. Крымская Готия. Очерки этнической истории населения Крыма в позднеримский период и раннее средневековье. - Киев: Лыбидь, 1990. - 200 с.
- Айбабин А. И. Этническая история ранневизантийского Крыма /А. И. Айбабин. - Симферополь: Дар, 1999. - 475 с.
- Заморяхин А. Готы Северного Причерноморья III-IV вв. в дореволюционной отечественной историографии // Исседон: альманах по древней истории и культуре. - Екатеринбург: Изд-во Урал. гос. ун-та, 2003. - Т. 2. - С. 171-183.
- Вольфрам Хервиг Готы. От истоков до середины VI века (опыт исторической этнографии). - СПб.: Ювента, 2003. - 654 с.
- Фадеева Т. М., Шапошников А. К. Княжество Феодоро и его князья. - Симферополь: Бизнес-Информ, 2005. - 280 с.
- От киммерийцев до крымчаков: Сб. Под ред. И. Н. Храпунова, А. Г. Герцена. - Симферополь: Доля, 2006. - 288 с.
- Щукин М. Б. Готский путь. Готы, Рим и Черняховская культура. - СПб.: Филологический факультет Санкт-Петербуржского государственного университета, 2006. - 576 с.
- Ганина Н. А. Крымско-готский язык. - СПб: «Алетейя», 2011. - 288 с.
- Скардильи П. Готы: язык и культура. - СПб.: Филологический факультет Санкт-Петербургского государственного университета, 2012. - 388 с.
- Rich. Loewe Die Reste der Germanen am Schvarzen Мееге. - Наllе. 1896.
- Heather, Peter J. The Goths. - Blackwell. 1998. pp. 52–55.
- Heather, Peter J. The Goths in the Fourth Century. - Liverpool University Press, 1991.
- Kulikowski, M. Rome"s Gothic Wars: From the Third Century to Alaric. - Cambridge Univ. Press. 2006. pp. 111.
- Wolfram, H. (Thomas J. Dunlop, tr) History of the Goths. - Univ. of California Press. 1988. pp. 261.
). Ареал расселения готов в Крыму также не до конца ясен. В разное время они обитали на Керченском полуострове и в южной части Крыма, которая впоследствии именовалась Готия (средневековое христианское княжество Феодоро).
Появление и жизнь готов в Крыму
Готы оказались в Крыму в ходе миграций поздней античности , в III веке нашей эры. Вероятнее всего, по языку и культуре крымские готы были ближе к своим соседям остготам , жившим в северном Причерноморье, нежели к вестготам . В Крыму готы быстро захватили и ассимилировали остававшихся там скифов и заняли весь полуостров, кроме Херсонеса . В конце III века готы взяли под контроль Боспорское царство и встроились в его элиту, сохраняя традиции военной демократии . Отряды готов нанимались на службу к Римской империи, участвовали в различных военных походах. Среди готов быстро распространилось христианство (арианство). К середине IV века после упадка Боспорского царства готы стали главной политической силой на полуострове.
Се бо готские красные девы въспеша на брезе Синему морю (т. е. Азовскому). Звоня рускым златом, поют время Бусово, лелеют месть Шаруканю.
Тем не менее до полного порабощения дело и на этот раз не дошло. Готы не только продолжали заниматься традиционными видами деятельности, но и торговали, нередко пересекая с ценным товаром половецкие степи. Так, в «Житии Антония Римлянина» мы встречаем известие о прибытии в Новгород в первой половине XII в. некоего крымского гота, владевшего греческим и русским языками (Новгородские летописи, 1879, 187-188), из чего можно сделать вывод, что гость посещал русские земли неоднократно, то есть между двумя единоверными государствами связи были более или менее постоянными.
В XIII-XIV вв. в истории готов все большую роль начинают играть генуэзцы, основавшие в 1266 г. колонию в Кафе и купившие у татар обширную прилегающую территорию. Они продвигались вдоль Южного берега, а с 1365 г. стали вне конкуренции в торговле и политическом влиянии в этой части Крыма. И в 1380-х гг. они договорились с ханом Мамаем о разделе Крыма; готы получили при этом территорию от Балаклавы до Алушты, за исключением ряда крепостей: Форы (Форос), Хихинео (Кикинеиз), Лупико (Алупка), Мусакори (Мисхор), Ореанда, Джалита, Сикита (Никита), Горзовиум, Партените, Ламбадие (Биюк-Ламбат и Кучук-Ламбат), Луста (Алушта), оставшихся за генуэзцами (Малицкий Н. В., 1933, 6). Новая область стала при этом называться «Капитанство Готия » (Капитанатус Готиэ). Ясно, что итальянцы получили лишь узкую полоску берега; горы и леса к северу от Ялты, сердце старой Готии, остались в целости и независимости. Во главе её по-прежнему остался князь (он мог быть и греческого происхождения), обязанный данью татарам и вассалитетом Трапезунду . О сохранении им власти согласно свидетельствует надпись 1427 г. на плите из Каламиты: «Князь Алексей из Феодоро воздвиг крепость и церковь Св. Константина и Елены» (Малицкий Н. В. , 1933, 25 - 32). Этот же князь Алексей позднее положил начало возврату приморских земель. Умный и энергичный политик, он стал инициатором тесного сотрудничества Феодоро с крымским ханом, также опасавшимся и генуэзцев, и стамбульских турок. При нем было возвращено прежнее значение захиревшему было порту Каламите, расширены границы города. За год до смерти (1434 г.) князь вернул готам бухту Символов (Балаклавская) и крепость Чембало, отнятую у них генуэзцами за 66 лет до того. Борьба за побережье продолжалась и позже, чему способствовал рост престижа княжеского дома - дочь князя вышла замуж за Давида Комнина, ставшего вскоре императором Трапезунда. «Сеньором Феодоро» стали итальянцы именовать уже сына Алексея, занявшего престол отца (его имя до нас не дошло, но татары именовали молодого властителя Олу-бей, то есть Большой князь). Князем величали его и русские. Брак с членом княжеского дома, близкородственного константинопольским Палеологам и трапезундским Комнинам, отныне мог считаться честью для представителя любой христианской династии - и мангупская княжна, дочь Олубея, стала женой Стефана Великого, а Иван III вел переговоры с князем Исайко , её братом, о браке другой княжны с московским царевичем. Укрепив таким образом свои политические позиции, князья Феодоро могли после завоевания Константинополя турками (1453 г.) вступить в серьезный конфликт с итальянцами. Генуэзцы разработали план полного подчинения себе готов. В конфликте победили германцы, и уже в 1458 г. в официальном документе, составленном в канцелярии Кафского консулата, готский князь (Dominus theodori) был признан одним из четырех «черноморских государей» (Braun F., 1890, 34). Это свидетельствовало и о признании того важного факта, что, опираясь на мощную армию, готы, эти прирожденные мореплаватели, вернули себе значительную часть южнобережных крепостей и портов.
Однако этот всплеск былого величия Готии был последним перед её окончательным падением. В 1475 г. Кафу взяли турки; осадили они и Мангуп. Установив на примыкавших к главным воротам высотах легкую и осадную артиллерию, они подвергли столицу непокорных готов разрушительному обстрелу - впервые в её истории. Тем не менее она держалась около трех месяцев и сдалась, лишь когда иссякло продовольствие. Турки, обещавшие помиловать горожан, устроили дикую резню - об этом говорят братские могилы казненных мангупцев. Тем не менее княжеский род уцелел; сохранился и старый титул князей. Мы встречаем их имена в числе вассалов султана и послов Стамбула в Москву: князя Кемальби, его сына Мануэля, очевидно христианина (Карамзин Н. М., т. I, с. VII, примеч. 105), в Москве же проводит последние годы жизни князь Скиндер (Александр) Мангупский (там же, с. VII, 115, примеч. 233, 235, 236). Но это уже был последний упомянутый в известных нам источниках князь, хотя линия их продолжалась в боярских родах Головиных и Ховриных - сын мангупского князя Стефана Ховры (ум. в 1400 г.), брат топарха Алексея (ум. в 1428 г.), стал членом этого рода (Бархатная книга , 1797, 270). Само же княжество безвозвратно пало; города Мангуп, Чембало, Каламита и все их земли вошли в Мангупский кадылык султана; Каламиту при этом переименовали в Инкерман, Чембало - в Балаклаву, столицу же - в Мангуп-Кале. Последняя сохранила своё значение лишь как крепость; торговля и ремесло здесь быстро пришли в упадок. Виной тому было её новое, периферийное положение - вдали от турецких торговых магистралей. Город дважды выгорает - в 1493 и 1592 гг. … Однако в столице и других городах готское население отнюдь не представляло собой всего народа и даже большей части его. Основная масса готов-крестьян в отличие от горожан, не подвергшихся в XV в. ни эллинизации, ни тюркизации, продолжала жить в глухих горных селениях, поддерживая минимальные связи с внешним миром, сохраняя свою древнюю культуру, свой язык. Процесс ассимиляции крымских готов продолжался несколько столетий. Последние эпиграфические данные о готах в Крыму относятся к IX веку , к этому времени слово «гот» превратилось в личное имя (вероятно, указывавшее на происхождение). Название «Готия» применительно к юго-западному Крыму продержалось на протяжении всего Средневековья . В частности, в XIII-XIV генуэзцы называли свои владения в западной части южного берега Крыма Приморской Готией (Gothia Maritima), также Готией часто именовалось княжество, более известное в исторической литературе как Феодоро . По словам минорита Вильгельма де Рубрука , следовавшего в 1253 году из Константинополя к татарам, он видел на южном побережье Крыма замки, в которых «было много готов, язык которых тевтонский (teutonicum )».
Расположенная в Крыму православная епархия Константинопольского патриархата носила название Кафинско -Готской вплоть до 1798 года , когда после выселения греков из Крыма в северное Приазовье (район Мариуполя) епархия была ликвидирована.
Крымские готы как объект криптоэтнологии
- писал Бусбек. На основании беседы-опроса Бусбек создал краткий словарь крымско-готского языка (около 80 слов). При этом, непосредственно Крымский полуостров Бусбек не посещал, а беседа происходила в Стамбуле . Собеседники сообщили Бусбеку, что крымские ханы набирают для своего войска из числа готов отряд пехоты численностью 800 человек.В 1606 году энциклопедист-гугенот Жозеф Жюст Скалигер писал, что крымские готы читают Ветхий и Новый Завет «по буквам алфавита Вульфилы ».
Ни до, ни после Бусбека крупных письменных памятников готского языка в Крыму не было обнаружено. В греческой эпиграфике Крыма представлены немногочисленные реликтовые имена германской этимологии.
Последнее упоминание о потомках готов относится к концу XVIII века. Когда католический архиепископ Станислав Богуш-Сестренцевич , посещавший Крым и Мангуп в 1780-1790 годах, встретив там несколько семейств, язык, обычаи и внешний вид которых отличался от окрестных племён, - пришёл к выводу, что это готы.
См. также
- Сувук-Сув (Суук-Су) - древний могильник, предположительно готский.
- Феодоро - средневековое княжество с православным эллинизированным населением, в европейских источниках ассоциировавшееся с крымскими готами.
Напишите отзыв о статье "Крымские готы"
Примечания
Источники
- . Книга познания мира.
Литература
- Васильев A.A. Готы в Крыму. Известия ГАИМК. 1921.
- Пиоро И. С. Крымская Готия. Очерки этнической истории населения Крыма в позднеримский период и раннее средневековье. - Киев: Лыбидь, 1990. - 200 с.
- Айбабин А. И. Этническая история ранневизантийского Крыма /А. И. Айбабин. - Симферополь: Дар, 1999. - 475 с.
- Заморяхин А. // Исседон: альманах по древней истории и культуре. - Екатеринбург: Изд-во Урал. гос. ун-та, 2003. - Т. 2. - С. 171-183.
- Вольфрам Хервиг Готы. От истоков до середины VI века (опыт исторической этнографии). - СПб.: Ювента, 2003. - 654 с.
- Фадеева Т. М., Шапошников А. К. Княжество Феодоро и его князья. - Симферополь: Бизнес-Информ, 2005. - 280 с.
- От киммерийцев до крымчаков: Сб. Под ред. И. Н. Храпунова, А. Г. Герцена. - Симферополь: Доля, 2006. - 288 с.
- Щукин М. Б. Готский путь. Готы, Рим и Черняховская культура. - СПб.: Филологический факультет Санкт-Петербуржского государственного университета, 2006. - 576 с.
- Ганина Н. А. Крымско-готский язык. - СПб: «Алетейя», 2011. - 288 с.
- Скардильи П. Готы: язык и культура. - СПб.: Филологический факультет Санкт-Петербургского государственного университета, 2012. - 388 с.
- Rich. Loewe Die Reste der Germanen am Schvarzen Мееге. - Наllе. 1896.
- Heather, Peter J. The Goths. - Blackwell. 1998. pp. 52-55.
- Heather, Peter J. The Goths in the Fourth Century. - Liverpool University Press, 1991.
- Kulikowski, M. Rome"s Gothic Wars: From the Third Century to Alaric. - Cambridge Univ. Press. 2006. pp. 111.
- Wolfram, H. (Thomas J. Dunlop, tr) History of the Goths. - Univ. of California Press. 1988. pp. 261.
Отрывок, характеризующий Крымские готы
– Вот пишет, – говорила она, показывая сыну письмо князя Андрея с тем затаенным чувством недоброжелательства, которое всегда есть у матери против будущего супружеского счастия дочери, – пишет, что не приедет раньше декабря. Какое же это дело может задержать его? Верно болезнь! Здоровье слабое очень. Ты не говори Наташе. Ты не смотри, что она весела: это уж последнее девичье время доживает, а я знаю, что с ней делается всякий раз, как письма его получаем. А впрочем Бог даст, всё и хорошо будет, – заключала она всякий раз: – он отличный человек.Первое время своего приезда Николай был серьезен и даже скучен. Его мучила предстоящая необходимость вмешаться в эти глупые дела хозяйства, для которых мать вызвала его. Чтобы скорее свалить с плеч эту обузу, на третий день своего приезда он сердито, не отвечая на вопрос, куда он идет, пошел с нахмуренными бровями во флигель к Митеньке и потребовал у него счеты всего. Что такое были эти счеты всего, Николай знал еще менее, чем пришедший в страх и недоумение Митенька. Разговор и учет Митеньки продолжался недолго. Староста, выборный и земский, дожидавшиеся в передней флигеля, со страхом и удовольствием слышали сначала, как загудел и затрещал как будто всё возвышавшийся голос молодого графа, слышали ругательные и страшные слова, сыпавшиеся одно за другим.
– Разбойник! Неблагодарная тварь!… изрублю собаку… не с папенькой… обворовал… – и т. д.
Потом эти люди с неменьшим удовольствием и страхом видели, как молодой граф, весь красный, с налитой кровью в глазах, за шиворот вытащил Митеньку, ногой и коленкой с большой ловкостью в удобное время между своих слов толкнул его под зад и закричал: «Вон! чтобы духу твоего, мерзавец, здесь не было!»
Митенька стремглав слетел с шести ступеней и убежал в клумбу. (Клумба эта была известная местность спасения преступников в Отрадном. Сам Митенька, приезжая пьяный из города, прятался в эту клумбу, и многие жители Отрадного, прятавшиеся от Митеньки, знали спасительную силу этой клумбы.)
Жена Митеньки и свояченицы с испуганными лицами высунулись в сени из дверей комнаты, где кипел чистый самовар и возвышалась приказчицкая высокая постель под стеганным одеялом, сшитым из коротких кусочков.
Молодой граф, задыхаясь, не обращая на них внимания, решительными шагами прошел мимо них и пошел в дом.
Графиня узнавшая тотчас через девушек о том, что произошло во флигеле, с одной стороны успокоилась в том отношении, что теперь состояние их должно поправиться, с другой стороны она беспокоилась о том, как перенесет это ее сын. Она подходила несколько раз на цыпочках к его двери, слушая, как он курил трубку за трубкой.
На другой день старый граф отозвал в сторону сына и с робкой улыбкой сказал ему:
– А знаешь ли, ты, моя душа, напрасно погорячился! Мне Митенька рассказал все.
«Я знал, подумал Николай, что никогда ничего не пойму здесь, в этом дурацком мире».
– Ты рассердился, что он не вписал эти 700 рублей. Ведь они у него написаны транспортом, а другую страницу ты не посмотрел.
– Папенька, он мерзавец и вор, я знаю. И что сделал, то сделал. А ежели вы не хотите, я ничего не буду говорить ему.
– Нет, моя душа (граф был смущен тоже. Он чувствовал, что он был дурным распорядителем имения своей жены и виноват был перед своими детьми но не знал, как поправить это) – Нет, я прошу тебя заняться делами, я стар, я…
– Нет, папенька, вы простите меня, ежели я сделал вам неприятное; я меньше вашего умею.
«Чорт с ними, с этими мужиками и деньгами, и транспортами по странице, думал он. Еще от угла на шесть кушей я понимал когда то, но по странице транспорт – ничего не понимаю», сказал он сам себе и с тех пор более не вступался в дела. Только однажды графиня позвала к себе сына, сообщила ему о том, что у нее есть вексель Анны Михайловны на две тысячи и спросила у Николая, как он думает поступить с ним.
– А вот как, – отвечал Николай. – Вы мне сказали, что это от меня зависит; я не люблю Анну Михайловну и не люблю Бориса, но они были дружны с нами и бедны. Так вот как! – и он разорвал вексель, и этим поступком слезами радости заставил рыдать старую графиню. После этого молодой Ростов, уже не вступаясь более ни в какие дела, с страстным увлечением занялся еще новыми для него делами псовой охоты, которая в больших размерах была заведена у старого графа.
Уже были зазимки, утренние морозы заковывали смоченную осенними дождями землю, уже зелень уклочилась и ярко зелено отделялась от полос буреющего, выбитого скотом, озимого и светло желтого ярового жнивья с красными полосами гречихи. Вершины и леса, в конце августа еще бывшие зелеными островами между черными полями озимей и жнивами, стали золотистыми и ярко красными островами посреди ярко зеленых озимей. Русак уже до половины затерся (перелинял), лисьи выводки начинали разбредаться, и молодые волки были больше собаки. Было лучшее охотничье время. Собаки горячего, молодого охотника Ростова уже не только вошли в охотничье тело, но и подбились так, что в общем совете охотников решено было три дня дать отдохнуть собакам и 16 сентября итти в отъезд, начиная с дубравы, где был нетронутый волчий выводок.
В таком положении были дела 14 го сентября.
Весь этот день охота была дома; было морозно и колко, но с вечера стало замолаживать и оттеплело. 15 сентября, когда молодой Ростов утром в халате выглянул в окно, он увидал такое утро, лучше которого ничего не могло быть для охоты: как будто небо таяло и без ветра спускалось на землю. Единственное движенье, которое было в воздухе, было тихое движенье сверху вниз спускающихся микроскопических капель мги или тумана. На оголившихся ветвях сада висели прозрачные капли и падали на только что свалившиеся листья. Земля на огороде, как мак, глянцевито мокро чернела, и в недалеком расстоянии сливалась с тусклым и влажным покровом тумана. Николай вышел на мокрое с натасканной грязью крыльцо: пахло вянущим лесом и собаками. Чернопегая, широкозадая сука Милка с большими черными на выкате глазами, увидав хозяина, встала, потянулась назад и легла по русачьи, потом неожиданно вскочила и лизнула его прямо в нос и усы. Другая борзая собака, увидав хозяина с цветной дорожки, выгибая спину, стремительно бросилась к крыльцу и подняв правило (хвост), стала тереться о ноги Николая.
– О гой! – послышался в это время тот неподражаемый охотничий подклик, который соединяет в себе и самый глубокий бас, и самый тонкий тенор; и из за угла вышел доезжачий и ловчий Данило, по украински в скобку обстриженный, седой, морщинистый охотник с гнутым арапником в руке и с тем выражением самостоятельности и презрения ко всему в мире, которое бывает только у охотников. Он снял свою черкесскую шапку перед барином, и презрительно посмотрел на него. Презрение это не было оскорбительно для барина: Николай знал, что этот всё презирающий и превыше всего стоящий Данило всё таки был его человек и охотник.
– Данила! – сказал Николай, робко чувствуя, что при виде этой охотничьей погоды, этих собак и охотника, его уже обхватило то непреодолимое охотничье чувство, в котором человек забывает все прежние намерения, как человек влюбленный в присутствии своей любовницы.
– Что прикажете, ваше сиятельство? – спросил протодиаконский, охриплый от порсканья бас, и два черные блестящие глаза взглянули исподлобья на замолчавшего барина. «Что, или не выдержишь?» как будто сказали эти два глаза.
– Хорош денек, а? И гоньба, и скачка, а? – сказал Николай, чеша за ушами Милку.
Данило не отвечал и помигал глазами.
– Уварку посылал послушать на заре, – сказал его бас после минутного молчанья, – сказывал, в отрадненский заказ перевела, там выли. (Перевела значило то, что волчица, про которую они оба знали, перешла с детьми в отрадненский лес, который был за две версты от дома и который был небольшое отъемное место.)
– А ведь ехать надо? – сказал Николай. – Приди ка ко мне с Уваркой.
– Как прикажете!
– Так погоди же кормить.
– Слушаю.
Через пять минут Данило с Уваркой стояли в большом кабинете Николая. Несмотря на то, что Данило был не велик ростом, видеть его в комнате производило впечатление подобное тому, как когда видишь лошадь или медведя на полу между мебелью и условиями людской жизни. Данило сам это чувствовал и, как обыкновенно, стоял у самой двери, стараясь говорить тише, не двигаться, чтобы не поломать как нибудь господских покоев, и стараясь поскорее всё высказать и выйти на простор, из под потолка под небо.
Окончив расспросы и выпытав сознание Данилы, что собаки ничего (Даниле и самому хотелось ехать), Николай велел седлать. Но только что Данила хотел выйти, как в комнату вошла быстрыми шагами Наташа, еще не причесанная и не одетая, в большом, нянином платке. Петя вбежал вместе с ней.
– Ты едешь? – сказала Наташа, – я так и знала! Соня говорила, что не поедете. Я знала, что нынче такой день, что нельзя не ехать.
– Едем, – неохотно отвечал Николай, которому нынче, так как он намеревался предпринять серьезную охоту, не хотелось брать Наташу и Петю. – Едем, да только за волками: тебе скучно будет.
– Ты знаешь, что это самое большое мое удовольствие, – сказала Наташа.
– Это дурно, – сам едет, велел седлать, а нам ничего не сказал.
– Тщетны россам все препоны, едем! – прокричал Петя.
– Да ведь тебе и нельзя: маменька сказала, что тебе нельзя, – сказал Николай, обращаясь к Наташе.
– Нет, я поеду, непременно поеду, – сказала решительно Наташа. – Данила, вели нам седлать, и Михайла чтоб выезжал с моей сворой, – обратилась она к ловчему.
И так то быть в комнате Даниле казалось неприлично и тяжело, но иметь какое нибудь дело с барышней – для него казалось невозможным. Он опустил глаза и поспешил выйти, как будто до него это не касалось, стараясь как нибудь нечаянно не повредить барышне.
Старый граф, всегда державший огромную охоту, теперь же передавший всю охоту в ведение сына, в этот день, 15 го сентября, развеселившись, собрался сам тоже выехать.
Через час вся охота была у крыльца. Николай с строгим и серьезным видом, показывавшим, что некогда теперь заниматься пустяками, прошел мимо Наташи и Пети, которые что то рассказывали ему. Он осмотрел все части охоты, послал вперед стаю и охотников в заезд, сел на своего рыжего донца и, подсвистывая собак своей своры, тронулся через гумно в поле, ведущее к отрадненскому заказу. Лошадь старого графа, игреневого меренка, называемого Вифлянкой, вел графский стремянной; сам же он должен был прямо выехать в дрожечках на оставленный ему лаз.
Всех гончих выведено было 54 собаки, под которыми, доезжачими и выжлятниками, выехало 6 человек. Борзятников кроме господ было 8 человек, за которыми рыскало более 40 борзых, так что с господскими сворами выехало в поле около 130 ти собак и 20 ти конных охотников.
Каждая собака знала хозяина и кличку. Каждый охотник знал свое дело, место и назначение. Как только вышли за ограду, все без шуму и разговоров равномерно и спокойно растянулись по дороге и полю, ведшими к отрадненскому лесу.
Как по пушному ковру шли по полю лошади, изредка шлепая по лужам, когда переходили через дороги. Туманное небо продолжало незаметно и равномерно спускаться на землю; в воздухе было тихо, тепло, беззвучно. Изредка слышались то подсвистыванье охотника, то храп лошади, то удар арапником или взвизг собаки, не шедшей на своем месте.
Отъехав с версту, навстречу Ростовской охоте из тумана показалось еще пять всадников с собаками. Впереди ехал свежий, красивый старик с большими седыми усами.
– Здравствуйте, дядюшка, – сказал Николай, когда старик подъехал к нему.
– Чистое дело марш!… Так и знал, – заговорил дядюшка (это был дальний родственник, небогатый сосед Ростовых), – так и знал, что не вытерпишь, и хорошо, что едешь. Чистое дело марш! (Это была любимая поговорка дядюшки.) – Бери заказ сейчас, а то мой Гирчик донес, что Илагины с охотой в Корниках стоят; они у тебя – чистое дело марш! – под носом выводок возьмут.
– Туда и иду. Что же, свалить стаи? – спросил Николай, – свалить…
Гончих соединили в одну стаю, и дядюшка с Николаем поехали рядом. Наташа, закутанная платками, из под которых виднелось оживленное с блестящими глазами лицо, подскакала к ним, сопутствуемая не отстававшими от нее Петей и Михайлой охотником и берейтором, который был приставлен нянькой при ней. Петя чему то смеялся и бил, и дергал свою лошадь. Наташа ловко и уверенно сидела на своем вороном Арабчике и верной рукой, без усилия, осадила его.
Дядюшка неодобрительно оглянулся на Петю и Наташу. Он не любил соединять баловство с серьезным делом охоты.
– Здравствуйте, дядюшка, и мы едем! – прокричал Петя.
– Здравствуйте то здравствуйте, да собак не передавите, – строго сказал дядюшка.
– Николенька, какая прелестная собака, Трунила! он узнал меня, – сказала Наташа про свою любимую гончую собаку.
«Трунила, во первых, не собака, а выжлец», подумал Николай и строго взглянул на сестру, стараясь ей дать почувствовать то расстояние, которое должно было их разделять в эту минуту. Наташа поняла это.
– Вы, дядюшка, не думайте, чтобы мы помешали кому нибудь, – сказала Наташа. Мы станем на своем месте и не пошевелимся.
– И хорошее дело, графинечка, – сказал дядюшка. – Только с лошади то не упадите, – прибавил он: – а то – чистое дело марш! – не на чем держаться то.
Остров отрадненского заказа виднелся саженях во ста, и доезжачие подходили к нему. Ростов, решив окончательно с дядюшкой, откуда бросать гончих и указав Наташе место, где ей стоять и где никак ничего не могло побежать, направился в заезд над оврагом.
– Ну, племянничек, на матерого становишься, – сказал дядюшка: чур не гладить (протравить).
– Как придется, отвечал Ростов. – Карай, фюит! – крикнул он, отвечая этим призывом на слова дядюшки. Карай был старый и уродливый, бурдастый кобель, известный тем, что он в одиночку бирал матерого волка. Все стали по местам.
Старый граф, зная охотничью горячность сына, поторопился не опоздать, и еще не успели доезжачие подъехать к месту, как Илья Андреич, веселый, румяный, с трясущимися щеками, на своих вороненьких подкатил по зеленям к оставленному ему лазу и, расправив шубку и надев охотничьи снаряды, влез на свою гладкую, сытую, смирную и добрую, поседевшую как и он, Вифлянку. Лошадей с дрожками отослали. Граф Илья Андреич, хотя и не охотник по душе, но знавший твердо охотничьи законы, въехал в опушку кустов, от которых он стоял, разобрал поводья, оправился на седле и, чувствуя себя готовым, оглянулся улыбаясь.
Подле него стоял его камердинер, старинный, но отяжелевший ездок, Семен Чекмарь. Чекмарь держал на своре трех лихих, но также зажиревших, как хозяин и лошадь, – волкодавов. Две собаки, умные, старые, улеглись без свор. Шагов на сто подальше в опушке стоял другой стремянной графа, Митька, отчаянный ездок и страстный охотник. Граф по старинной привычке выпил перед охотой серебряную чарку охотничьей запеканочки, закусил и запил полубутылкой своего любимого бордо.
Илья Андреич был немножко красен от вина и езды; глаза его, подернутые влагой, особенно блестели, и он, укутанный в шубку, сидя на седле, имел вид ребенка, которого собрали гулять. Худой, со втянутыми щеками Чекмарь, устроившись с своими делами, поглядывал на барина, с которым он жил 30 лет душа в душу, и, понимая его приятное расположение духа, ждал приятного разговора. Еще третье лицо подъехало осторожно (видно, уже оно было учено) из за леса и остановилось позади графа. Лицо это был старик в седой бороде, в женском капоте и высоком колпаке. Это был шут Настасья Ивановна.
Племя готов удивительно долго продержалось на территории Крыма. Они исчезли лишь в 17-м веке, когда полуостров был захвачен Османской империей.
Влияние готов
Среди ученых-историков ходит версия по которой именно готы стали катализатором Великого переселения народов. Это они вытеснили с родных земель вандалов и ругов. Готы разговаривали на собственном языке, а алфавит у них появился лишь в 4 веке, да и то благодаря легендарному епископу Вульфиле. Кстати, он еще и Библию перевел на готский язык, благодаря чему готы стали первым из всех германских племен, обратившихся в христианство.
Любому человеку, который хоть немного знаком с историей, известно, что готы знамениты своим противостоянием с Римской империей. Именно они громили легионы, завоевали обширные земли, а вождь Аларих и вовсе сумел захватить Вечный город. Правда, хоть какой-то выгоды ему это не принесло. Ну, а после «темных временем» пришла эпоха Ренессанса, которая вознесла до небес классический античный стиль, а термин «готика» стал синонимом истинного варварства.
«Страна сорока замков»
Двинувшись к низовьям Вислы, племена готов заставили срываться с обжитых земель другие народы. Целые орды варварских племен потянулись на запад и юг. Угасающая Римская империя ничего не могла противопоставить новым противникам. Ослабевший сенат вкупе с инфантильным императором Гонорием лишь безвольно смотрели как дикари бесчинствовали на их земле.
Быт готов. (wikipedia.org)
После падения Римской империи готы сумели распространить свое влияние на обширную территорию — от Восточной Европы вплоть до Поволжья и, соответственно, Крыма.
На полуострове, кстати, готов ждал далеко не теплый прием. Только после длительных войн им удалось покорить аланов (сарматское тюркоязычное кочевое племя ). Вскоре уже объединенное племя начало совершать опустошительные набеги вглубь полуострова. Если покопаться в исторических источниках того времени, то можно обнаружить, что современники иногда называли их гото-аланами.
Постепенно готы расселились на южной части Крыма, а также перебрались на Керченский полуостров. Но их спокойную жизнь прервала очередная волна варваров. На сей раз в Европу хлынули азиатские кочевники гунны. Готы, которые к тому времени имели тесные контакты с Византийской империей, оказались далеко не в самом выгодном положении. Их оплотом стала крепость Дорос (современный туристический объект Мангуп-кале ). Изолированное горное плато обладало всем необходимым как для мирной жизни, так и для военной (источники с питьевой водой, а также запасы провианта позволили бы крепости выдержать очень долгую осаду). Но гунны, пройдя огненным вихрем, быстро погасли и жизнь готов вернулась в привычное русло.
Интересно то, что Византия всячески поддерживала союз с германским племенем. Представители интеллектуальной элиты были частыми гостями в Крыму. И даже опальный император Юстиниан II выбрал земли готов для ссылки. Из-за того, что германцы на своей территории возводили крепости, соседние народы называли Готию «Страной сорока замков».
Битва. (wikipedia.org)
Но вот постоянным, изматывающим нашествиям татар и половцев крымские готы ничего не смогли противопоставить. Поэтому начиная с 12-го века они стали платить кочевникам дань. Это, кстати, зафиксировано в «Слове о полку Игореве». Там готы преподносятся как народ, страдающий от чужеземного ига. Хоть времена для готов были не самые лучшие, они продолжали активно заниматься торговлей. Причем не только с соседними государствами, но даже с Великим Новгородом.
Вскоре на мировой арене появляется новый игрок — Трапезундская империя, которая всеми силами попыталась навязать соперничество Византии. И пока готы присматривались к этому противоборству, предприимчивые генуэзцы выкупили земли у Кафы (современная Феодосия). Вскоре, договорившись с ханом Мамаем, итальянцы развернулись еще сильнее — образовывали хоть маленькое, но все же княжество Феодоро. Правда, у этого государства было и второе название — «Княжество Готия», вот только самих крымских готов генуэзцы заставили перебраться чуть ли не в плотную к горам. Соответственно, все германские крепости оказались в руках выходцев с аппенинского полуострова, а первоначальная Готия оказалась разделенной на две части.
Надо отдать должное германцам, даже несмотря на такое развитие сюжета они не сдались и не слились с генуэзцами. Готы с упрямым постоянством продолжили возводить свои фирменные крепости, называемые исарами и потихоньку, словно тайком, возвращать утраченную территорию. К тому же, они охотно, а главное успешно прибегали к дипломатии. Более того дочь князя Готии вышла замуж за императора Трапезунда. И когда казалось, что вскоре крымские готы вернут было положение в мире, пришли турки.
В 1475 году османы сначала покорили Кафу, а затем и Дорос. После такого сокрушительного поражения крымские готы уже не смогли оправиться, а их государство развалилось. Турки, не теряя времени зря, быстро присоединили эти территории к своей империи и забыли про них. Ну, а готы оказались в самом захолустье турецкого государства и постепенно угасли.
Лишь только княжескому роду удалось на какое-то время отсрочить кончину. Готские князья-эмигранты осели в Москве и «наследили» в барской семье Головиных.
В горных, труднодоступных местах полуострова еще в течение пары веков обособленно жили готы-крестьяне, но постепенно и они поддались ассимиляции.
Мечта о «Готенланде»
В 18−19 веках этнографы, проводившие исследования населения Крыма выявили, что среди «аборигенов» встречаются совершенно нетипичные люди, которых по антропологическим признакам можно было «увязать» с готами. Поэтому рождается теория о том, что германцы каким-то образом сумели сохранится на территории полуострова.
Крым. (wikipedia.org)
Мимо этой версии ну никак не могли пройти нацистские ученые. Они зацепились за нее и стали говорить о том, что Крым должен быть присоединен к Рейху и обзавестись названием «Готенланд» (земля готов). В общем, у немцев был отличный повод предъявить свои исторические права на землю далеких предков.
В 1942 году на полуостров отправилась экспедиция, в ее задачи входило исследование Бахчисарая и Мангупа. По ее результатам Гитлер лично велел отдать Крым немецким эмигрантам. И переселенцы отправились осваивать исторические земли. Но из этой затеи ничего не вышло. Вторую Мировую Гитлер проиграл, а немцев из Крыма быстренько депортировали. Так что Симферополь остался Симферополем, а не «Готенбургом» (город готов), а Севастополь — Севастополем, а не «Готенсхафеном» (гавань готов). Ну и конечно Крым, а не «Готенленд».
Сейчас о существовании германского государства на полуострове напоминают лишь многочисленные археологические памятники, которые пользуются большой популярностью у туристов.
Готы-тетракситы (отдельная группа крымских готов) упоминаются только Прокопием Кесарийским. До возвращения гуннов-утигуров они жили где-то в Восточном Крыму. «По ту сторону Меотийского Болота и его впадения в Эвксинский Понт, как раз на этом берегу, - пишет Прокопий, - и живут с древнейших времен так называемые готы-тетракситы... Значительно в стороне от них осели готы-везиготы, вандалы и все остальные племена готов» . Указывая, что готы-тетракситы жили «по ту сторону Меотийского Болота и его впадения в Эвксинский Понт», Прокопий Кесарийский имеет в виду западный берег Керченского пролива, т. е. восточное побережье Крыма. Это ясно из предыдущего параграфа «Войны с готами»: до перехода через Меотиду утигуры и кутригуры не имели «общения с людьми, которые обитали по ту сторону Болота и его устья» .
Более точная локализация готов-тетракситов дана Прокопием при описании возвращения гуннов-утигуров через Крымский полуостров и Керченский пролив после общего движения гуннских племен на запад: «Недалеко от Меотийского Болота они [гунны-утигуры] встретили так называемых готов-тетракситов. И сначала готы, устроив преграду из своих щитов против наступающих на них готов [следует понимать гуннов], решились отражать их нападение, полагаясь на свою силу и на крепость своих позиций; они ведь были самыми сильными из всех тамошних варваров. Кроме того, начало устья Меотийского Болота, где в то время обосновались готы-тетракситы, образует залив в виде полумесяца, окружая их почти со всех сторон, и поэтому дает для наступающих против них один, и при этом не очень широкий путь. Но потом (так как ни гунны не хотели тратить здесь на них время, ни готы никак не могли надеяться с достаточным успехом сопротивляться такой массе врагов) они вступили друг с другом в переговоры, с тем, чтобы, соединив свои силы вместе, совершить переход; они решили, что готы поселятся на противоположном материке у самого берега пролива, там, где они живут и теперь, и, став на дальнейшее время друзьями и союзниками утигуров, будут жить там все время, пользуясь с ними равными и одинаковыми правами. Вот таким образом основались здесь готы...» .
Мнения исследователей по вопросу о месте встречи гуннов-утигуров и готов-тетракситов разделились. С.П. Кондратьев при переводе «Войны с готами» неизвестно на каком основании указывает Перекопский перешеек. Его ошибку, исходя из сообщения Прокопия, вполне обоснованно исправляет Е.В. Веймарн, локализируя готов-тетракситов на выступающей в море северо-восточной части Керченского полуострова . Именно в этом месте «начало устья Меотийского Болота образует залив в виде полумесяца». Кстати, Керченский пролив здесь наиболее узкий и удобный для перехода. Таким образом, Прокопий относительно точно указывает место обитания готов-тетракситов в Восточном Крыму, где они жили «с древнейших времен» (вероятно, с III в.), до возвращения гуннов-утигуров (скорее всего, до V в.). В дальнейшем готы-тетракситы известны Прокопию на левом берегу Керченского пролива (на Тамани): «Рядом с теми местами, откуда начинается устье Болота, живут так называемые готы-тетракситы; они немногочисленны и тем не менее не хуже многих других с благоговением соблюдают христианский закон» . Готы-тетракситы были союзниками гуннов-утигуров, которые, выступая против кутригуров на стороне Византии, пригласили «себе на помощь из живших рядом с ними готов... две тысячи воинов...» .
В. Саханев , А.А. Васильев , М.А. Тиханова и другие исследователи в качестве подкрепления свидетельства Прокопия приводят сообщение Псевдо-Арриана о том, что «от Синдской гавани до гавани Пагры прежде жили народы, называвшиеся керкеты или ториты, а ныне живут так называемые эвдусианы, говорящие на готском или таврском языке» . Возможно, речь идет о готах из Таврики, поэтому упоминается язык «готский или таврский». Под эвдусианами, вероятно, следует понимать жителей отмеченной Прокопием Эвлисии, которую, по его словам, «занимают варвары вплоть до так называемого "Меотийского Болота" и до реки Танаиса... Народы, которые тут живут... зовутся утигурами» . Однако новое место обитания готов-тетракситов Прокопий локализует у начала устья Меотиды, а Псевдо-Арриан («Объезд Эвксинского Понта») помещает эвдусиан «от Синдской гавани до гавани Пагры», т. е. от современной Анапы до Геленджика. Отмеченное несоответствие ставит под сомнение правильность отождествления готов-тетракситов с эвдусианами. Скорее всего, в источниках упомянуты две разные группы готских племен.
Вопрос об этимологии названия «тетракситы» неоднократно разбирался в работах отечественных и зарубежных исследователей . Наиболее распространенным является мнение, что в основе слова тетракситы (τετραξιται) лежит числительное «четыре» (по-гречески - τετρακισ). Такое название они получили вроде бы из-за деления на какие-то четыре группы, племени или общины. Это мнение подкрепляется свидетельством Прокопия Кесарийского о том, что на двадцать первом году правления императора Юстиниана I готы-тетракситы «прислали в Византию четырех послов, прося дать им кого-либо в епископы...» . Возможно, от каждой из четырех групп был выделен посол. Деление готов-тетракситов на группы или общины могло соответствовать их этнической неоднородности. В таком случае понятно уточнение «тетракситы» к общему названию «готы» (т. е. племена разноэтничного готского союза). Однако серьезные возражения против рукописной традиции употребления названия «тетракситы» высказал А.А. Васильев, сопоставивший различные издания Прокопия . Особый интерес представляет то, что в целом ряде рукописей вместо «тетракситы» употреблено название «трапезиты» (τραπεξιται). Причем «трапезиты» встречаются в гораздо большем количестве рукописей, так что, по мнению А.А. Васильева, это название вполне могло бы попасть в текст вместо разночтения «тетракситы».
Происхождение названия «трапезиты» обычно связывают с упомянутой Страбоном горой Трапезунт, которую отождествляют с Чатырдагом . По сообщению Иордана, в Северном Причерноморье существовал город Трапезунт: «С той своей стороны, которой Скифия достигает Понтийского побережья, она охвачена небезызвестными городами: это - Борисфениде, Ольвия, Каллиполида, Херсона, Феодосия, Карсон, Мирмекий и Трапезунта, основать которые позволили грекам некоторые скифские племена, с тем, чтобы греки поддерживали с ними торговлю» . Этот же перечень городов (без Мирмекия) дважды повторен Равеннским Анонимом . Данные сведения позволили А.А. Васильеву предположить, что город Трапезунт существовал в Крыму на горе Чатырдаг. Здесь же, по его мнению, было первоначальное расселение готов-трапезитов.
Но это предположение противоречит сообщению Прокопия Кесарийского. Город Трапезунт у Иордана и Равеннского Географа стоит на последнем месте в списке. Комментируя цитированный выше отрывок из «Гетики», Е.Ч. Скржинская полагает, что Трапезунт не случайно поставлен восточнее Мирмекия, так как речь идет о каком-то прибрежном пункте готов-трапезитов. Однако Иордан указывает, что перечисленные им города основаны греками, причем многие из них погибают именно в период грабительских походов племен готского союза. Вместе с тем совершенно неизвестно, какой именно Трапезунт он упоминает. Не исключено, что этот список городов заимствован у какого-нибудь более раннего автора и вряд ли может играть решающую роль при локализации готов-трапезитов. Это название группы готов, по нашему мнению, следует сопоставить с известным походом варваров на малоазийский Трапезунт, совершенным в 257 г. на боспорских судах . По сообщению Зосима, это были бораны или вораны , а по свидетельству епископа Неокесарии Понтийской Григория - готы и ворады . Большое значение для успеха варваров имела поддержка народных масс, переходивших на сторону готов и боранов. Этот факт отражен в послании епископа Неокесарии Понтийской Григория епископу Трапезунта: «А тем, которые в плену присоединились к варварам и вместе с ними нападали, забыв, что были понтийцами и христианами, и ожесточились до того, что убивали своих единоплеменников или палками, или через повешение, а также указывали дороги и дома незнакомым с местностью варварам - таковым должно преградить вступление в число верующих» .
Взяв Трапезунт, сообщает Зосим, «варвары овладели бесчисленным множеством сокровищ и пленных; ибо почти все окрестные жители собрались в этот город, как в безопасное убежище. Истребив храмы и жилища и вообще все, что служило к украшению или увеличению города, а затем опустошив и всю его область, варвары возвратились на родину с огромным количеством кораблей» . Вполне возможно, что, как и после первого похода (256 г.), они вернулись к Боспору, где и поселились, получив прозвище «трапезиты» за столь успешное нападение на Трапезунд - крупный и широко известный малоазийский центр. Это название могло закрепиться за ними и по той причине, что к готам и боранам, по свидетельству епископа Неокесарийского, присоединились местные жители, помогавшие варварам. Кроме того, в Трапезунте было захвачено много пленных. А слово «τραπεζιται», собственно, и означает «жители Трапезунта» или «выходцы из Трапезунта». В пользу нашего предположения может свидетельствовать и сообщение Прокопия Кесарийского о том, что готы-тетракситы (трапезиты) «не хуже многих других с благоговением соблюдают христианский закон». А ведь присоединившиеся к готам и боранам малоазийцы, участвовавшие вместе с ними в грабежах, «были понтийцами и христианами». Христианами были и пленники, захваченные варварами в Трапезунте.
Вопрос о начале распространения христианства среди готов рассматривается именно в связи с готскими нашествиями III в. и захватом христианских пленников, о чем сообщают источники . На первом Вселенском соборе в Никее в 325 г. присутствовали и оставили свои подписи несколько епископов из Крыма: Филипп Херсонский, митрополит Готии Феофил и Кадм Боспорский . Среди 318 подписей имя готского митрополита Феофила занимает предпоследнее место перед именем боспорского епископа Кадма, следовательно, указанная Готия должна находиться где-то около Боспора, в Восточном Крыму. Не исключено, что Готию можно связать с готами-трапезитами.
О том, что у готов-тетракситов (трапезитов) был епископ, а следовательно - епископия, хорошо известно из ранее приведенного сообщения Прокопия . Вероятно, именно здесь, в Восточном Крыму, или на Тамани мог существовать какой-то населенный пункт, известный Иордану и Равеннскому Анониму под названием Трапезунд.
Таким образом, письменные источники дают некоторое представление о готах восточной части Крыма и Тамани. Об этом свидетельствуют и археологические находки. В первую очередь следует назвать Черняховскую керамику, хранящуюся в Керченском историко-археологическом музее (гончарные лощеные и нелощеные миски открытого и закрытого типов, из которых особенно типичны большая миска-ваза, украшенная в верхней части пролощенным орнаментом в виде сетки; характерный чернолощеный кувшин с биконическим туловом, верхняя часть которого граненая и орнаментирована штрихами в местах соединения плоскостей; сероглиняные горшки и т. и. , а также Черняховские фибулы (двучленные прогнутые подвязные с узкой ножкой и вертикальной пластинкой для удерживания пружины и небольшие двупластинчатые, в основном - из погребений Боспора ), умбоны т. и. пшеворского типа и рукоятки от деревянных щитов, отнесенные Н.И. Сокольским к группе защитного вооружения боспорского войска . Эти вещи появляются в Крыму только со времени известных грабительских походов племен готского союза и дают основание предполагать, что какая-то часть Черняховских племен в III-IV вв. проникает в Таврику . К раннесредневековым готским древностям Боспора можно отнести большие ромбические и орлиноголовые пряжки - характерные детали женского германского костюма . Не исключена возможность, что со временем отыщутся более явные следы обитания готов в Восточном Крыму и на Тамани.
Примечания
Причем Зосим в других разделах своего сочинения, как и епископ Григорий, упоминает боранов (воранов) вместе с готами, добавляя к ним карпов и уругундов .
Готы в Крыму
Готы - название союза германских племён, кочевавших во время Великого Переселения народов в III веке в районы Северного Причерноморья. Среди народов, населявших Крым в позднеантичное и средневековое время, пожалуй, одним из самым загадочных для историков является восточно-германское племя готов.
Готы, жившие до III века н. э. на периферии известного грекам и римлянам варварского мира, были обойдены вниманием античных писателей. Поэтому очень мало информации о раннем периоде их истории. Тем не менее, некоторые данные древних авторов о германцах вполне применимы и к готам. Наиболее подробные и интересные сведения о них оставил римский историк I - начала II века н. э. Корнелий Тацит. По словам Тацита, «...всем им присущ тот же облик: жесткие голубые глаза, русые волосы, рослые тела, способные только к кратковременному усилию; вместе с тем им не хватает терпения, чтобы упорно и напряженно трудиться, и они совсем не выносят жажду и зноя, тогда как непогода и почва приучили их легко претерпевать холод и голод».
Сведения о происхождении готов имеют легендарный характер. Ведь, по словам римского историка, «германцам известен только один... вид повествования о былом древние песнопения». И действительно, готский историк VI века н. э. Йордан, написавший труд о происхождении и истории своего народа, уточняет, что описанные им события вспоминаются «в древних... песнях как бы наподобие истории и для всеобщего сведения». Иордан повествует о переселении готов на трех кораблях из Скандинавии через Балтийское море в область нижней Вислы и их наполненном битвами и героическими деяниями пути на юг, к Черному морю, где они достигли желанной земли в Скифии, на готском языке называемой «Ойум».
«С этого самого острова Скандзы (Скандинавский полуостров), как бы из мастерской, изготовляющей племена или, вернее, как бы из утробы, порождающей племена, по преданию, вышли некогда готы с королем своим по имени Бериг. Лишь только, сойдя с кораблей, они ступили на землю, сразу же дали прозвание тому месту. Говорят, что до сего дня оно так и называется Готискандза (устье Вислы)... Когда там выросло великое множество люда, а правил всего только пятый после Берига король Филимир, сын Годарига, то он постановил, чтобы войско готов вместе с семьями двинулось оттуда. В поисках удобнейших областей и подходящих мест для поселения он пришел в земли Скифии, которые на их языке назывались Ойум. Филимир, восхитившись великим обилием тех краев, перекинул туда половину войска, после чего, как рассказывают, мост, переброшенный через реку, непоправимо сломался, так что никому больше не осталось возможности ни прийти, ни вернуться... Та же часть готов, которая была при Филимире, перейдя реку, оказалась перемещенной в область Ойум и овладела желанной землей. Тот час же без замедления подступают они к племени спадов и, завязав сражение, добиваются победы. Отсюда уже, как победители, движутся они в крайнюю часть Скифии, соседствующую с Понтийским морем».
Однако и на новом месте готы долго не задержались. Начинается продвижение германцев на юг. Уже во второй трети III века н. э. готы занимали огромные территории от низовьев Дуная до Днепра. Вот что пишет Йордан о происхождении трех крупнейших готских племенных объединений: «Ты должен помнить, что вначале я рассказал, как готы вышли из недр Скандзы со своим королем Беригом, вытащив всего только три корабля на берег по эту сторону Океана... Из всех этих трех кораблей один, как бывает, пристал позже других и, говорят, дал имя всему племени, потому что на готском языке «ленивый» говорится «gepanta». Отсюда и получилось, что, понемногу искажаясь, родилось из хулы имя гепидов... Когда готы остановились в Скифии, часть их, владевшую восточной стороной, возглавлял Острогота; либо от этого имени, либо от места, то есть «восточные», называются они остроготами; остальные же - везеготами, то есть с западной сторон».
В середине III века н. э. готы почувствовали себя достаточно сильными, чтобы бросить вызов Риму. Римская империя переживала в ту пору глубокий экономический и политический кризис. Одним из его проявлений было ослабление легионов, находившихся на северо-восточных границах Империи. В 250 году н. э. огромная армия готов и их союзников переправилась через Дунай и начала грабить балканские провинции. Для борьбы с варварами римские императоры были вынуждены задействовать все резервы. Вероятно, сразу после 250 года н. э. римские войска были выведены из Херсонеса. Тогда же, или несколько ранее, римский гарнизон оставил и Харакс. Считается, что легионеров, ранее находившихся в Крыму, перебросили на Дунай для пополнения находившейся там римской армии. В 1971 году в долине реки Качи нашли клад, состоявший из римских серебряных монет и фибулы. Клад был, очевидно, спрятан одним из участников сражений на Дунае. Самая поздняя из найденных монет выпущена в 251 году н. э. и, таким образом, первое появление готов в Крыму произошло в этом году или чуть позже.
Готам удалось разгромить позднескифское государство, уничтожить Неаполь и другие крепости. Захватили и ассимилировали остававшихся там скифов и заняли весь полуостров, кроме Херсонеса. Для Боспорского царя Рескупорида IV (242-276 года н. э.) появившиеся у границ его владений варвары представляли серьезную угрозу. Надежды на помощь Рима не было - все силы Империя бросила на защиту придунайских провинций. Вероятно, для борьбы с готами Рескупорид взял в соправители некоего Фарсанза, однако эта мера не уберегла Боспор от неприятностей. Одним из объектов готской агрессии стали города, расположенные на южном и восточном берегах Черного моря. Синопа, Трапезунт, Амис, Питиунт находились на одном из важнейших торговых путей древности, соединявшем страны Востока и Запада. Посредническая торговля была чрезвычайно прибыльной, а богатства жителей этих городов - привлекательной добычей. Однако добраться до восточного и южного побережья Понта можно было только по морю, а кораблей у готов не было. Очевидно, одному из их вождей пришла в голову мысль «позаимствовать» столь необходимые корабли вместе с командами на Боспоре. Вот что писал по этому поводу историк Зосим во второй половине V века:
«Готы... попытались даже переправиться в Азию и легко устроили это при посредстве жителей Боспора, скорее из страха, чем из расположения давших им суда и показавших путь при переправе. Пока у них (боспорцев) были цари, получавшие власть по праву наследства от отца к сыну, то вследствие дружбы с римлянами, правильно организованных торговых сношений и ежегодно посылаемых им императором даров они постоянно удерживали скифов (Византийские историки часто называли «скифами» готов), желавших переправиться в Азию. Когда же по исчезновению царского рода во главе правления стали недостойные и потерянные люди, то, боясь за себя, они предоставили скифам проход через Боспор в Азию, переправив их на собственных судах, которые они взяли обратно и возвратились домой». Вероятно, правители Боспора попытались избавиться от появившихся в их владениях варваров и с этой целью предоставили им корабли вместе с командами. Однако сохранить свое государство в неприкосновенности боспорским царям все же не удалось. В ходе археологических раскопок в Керчи были обнаружены следы большого пожара, произошедшего в 256 году н. э. Начиная со следующего года, сначала сокращается, а потом и вовсе прекращается чеканка боспорских монет. Таким образом, готское вторжение не прошло бесследно для Боспорского царства.
На протяжении третьей четверти III века н. э. варвары не раз использовали Боспор в качестве базы или опорного пункта, откуда начинались набеги на причерноморские города и римские провинции в Малой Азии. Во время походов в Малую Азию готы возвращались с огромным количеством пленников, за которых потом требовали выкуп. Среди последних было много христиан. Вместе с ними христианство распространилось и среди готов. Уже в 325 году н.э. под документами Вселенского Собора, состоявшегося в городе Никее, свою подпись рядом с подписью Кадма, епископа Боспора, поставил Феофил, епископ Готии. Но единого мнения, где располагалось это епископство в Крыму, на Нижнем Дунае или на территории Черняховской культуры - не существует. Однако этот поход закончился для варваров крайне неудачно - они были разгромлены императором Тацитом и повернули обратно. Возвратившихся на Боспор готов победил в сражении царь Тейран (275-278 года н. э.). В честь этого события в Пантикапее была установлена посвятительная надпись. По-видимому, Тейрану удалось установить контроль над всей прежней территорией Боспорского царства, ликвидировать опасность со стороны варваров и возобновить дружественные отношения с Римской империей. Приблизительно в это же время Риму удалось нанести поражение германцам.
В середине III века в Крыму появляются могильники, которые современные исследователи связывают с германцами. В них хоронили по обряду трупосожжения. Могильник на Черной речке, близ Севастополя, биритуален, то есть здесь были и трупоположения, и трупосожжения. Вероятно, этот некрополь совместно использовали германцы и их союзники - сарматы и аланы. Еще один могильник с кремациями возник на Южном Берегу Крыма, на мысе Ай-Тодор, поблизости от оставленного римлянами Харакса. Третий подобный некрополь раскопан на южном склоне горы Чатыр-Даг. Существовало несколько разновидностей погребального обряда. Как правило, погребальный костер находился за пределами могильника. На нем сжигали останки умершего вместе с наименее ценными вещами. Затем в некоторых случаях кости тщательно очищали от золы и вместе с остатками инвентаря помещали в урну. Сюда же добавляли изделия из серебра, меди, стекла. Урнами служили амфоры или большие лепные или краснолаковые сосуды. Часто горла урн закрывали лепными или краснолаковыми мисками, фрагментами разбитых сосудов, кирпичами или плоскими камнями. Затем урну ставили в небольшую прямоугольную могилу. В некоторых могилах помимо урн с прахом находились один или несколько краснолаковых или лепных сосудов, орудия труда, оружие, украшения. В отдельных случаях дно и стенки могильной ямы обкладывали каменными плитами, а после совершения захоронения еще одной плитой могилу перекрывали сверху, образуя тем самым подобие каменного ящика. Иногда плиты не использовали, но, после того, как в могильную яму опускали урну с прахом, ее перекрывали небольшими камнями. Наконец, известны случаи, когда могилу просто засыпали грунтом. Бывало, что урны не использовали, пережженные кости вместе с остатками погребального костра и тризны складывали в могильную яму и перекрывали камнями. В некоторых случаях погребальный костер был сложен прямо поверх могильной ямы, причем все его остатки не вмещались в могилу, но образовывали над ней невысокий холмик. Его затем обкладывали камнями и получался небольшой курганчик. В погребениях найдены предметы вооружения - меч, боевые топоры, наконечники копий; стеклянная, краснолаковая и лепная посуда; украшения - пряжки, фибулы, браслеты, подвески, серьги, кольца, перстни, бусы; римские и херсонесские монеты.
Описанные погребения схожи с захоронениями, исследованными в германских могильниках, раскопанных на территории Польши. Таким образом, ясно, что некрополи Чатырдаг, Ай-Тодор и часть могильника на Черной речке принадлежали переселившимся в Крым готам. Некоторые различия в погребальном обряде объясняются, вероятно, тем, что население, оставившее эти памятники, включало представителей нескольких племен. Отдельные погребения (как правило, воинов) сопровождались набором разнообразного погребального инвентаря, в то время как основная масса могил безынвентарные. Этот факт говорит о существовании у готов имущественного и, вероятно, общественного неравенства. Поселения, связанные с некрополями крымских готов, пока не известны. При раскопках Чатырдагского и Ай-Тодорского могильников в стороне от собственно некрополей обнаружены скопления преднамеренно разбитых амфор и лепной посуды. Здесь же найдены кости животных, причем трубчатые кости расколоты - из них доставали мозг. Однако следов, каких бы то ни было построек здесь не обнаружено. Предполагают, что на этих местах происходил поминальный пир - тризна. В мирное время готы занимались земледелием. Они выращивали пшеницу, часть которой через Херсонес поступала на рынки Византийской империи. В Херсонесе германцы покупали вино и оливковое масло в амфорах, краснолаковую и стеклянную посуду, украшения. Торговля, вероятно, была меновой. В некоторых монетах, найденных в погребениях готов, просверлены отверстия - следовательно, их использовали в качестве украшений.
У германцев было развито ремесленное производство. Кузнецы изготовляли оружие и украшения из серебра, бронзы, железа. В отличие от других варваров, готы умели пользоваться гончарным кругом. Они изготовляли кувшины, миски и большие трехручные сосуды - «вазы». Пришедшие в Крым готы были язычниками. Они поклонялись богам, олицетворявшим силы природы. В погребениях германцев в могильнике у совхоза «Севастопольский» найдены несколько подвесок в форме молоточков. В германской мифологии молот - оружие бога грома и молнии Тора. Готы верили в существование потустороннего мира - не случайно их погребения сопровождал разнообразный инвентарь, который должен был служить владельцу и на том свете. Во второй половине IV века н. э. происходивший из рода Амалов король остроготов Германарих создал в Северном Причерноморье обширное государство. В «державу Германариха» были объединены различные германские племена, в том числе остроготы, герулы, венеты. Входили в ее состав и крымские готы. По сообщению Аммиана Марцеллина, в 362 году н. э. к византийскому императору Юлиану прибыло посольство боспорцев с просьбой «... чтобы за внесение ежегодной дани им дозволено было мирно жить в пределах родной земли». Скорее всего, это было вызвано усилившимся давлением готов на Боспор. Возможно, Боспорское царство стало частью государства Германариха. Последнее, правда, просуществовало недолго - в 70-х годах IV века оно было разгромлено гуннами.
Началась эпоха Великого переселения народов. В результате бесконечных войн и переселений, везеготы достигли Испании, а остроготы - Италии, где основали свои королевства. Та же часть готов, которая обосновалась в Крыму, не покинула своих мест. Появление гуннов в Крыму привело к вынужденной миграции жителей предгорной части полуострова. Они оставили обжитые места и переселились в менее доступные районы Горного Крыма и Южного берега. Именно эти области с VI по XV век традиционно назывались Готией.
Литература:
1. Кизилов М.Б., Масякин В.В. Готы: научно-популярная литература // Храпунов И.Н., Герцен А.Г. От киммерийцев до крымчаков: народы Крыма с древнейших времен до конца XVIII в. : сборник очерков / Ист.-археол. благотвор. фонд "Наследие тысячелетий". - Изд. 2-е, перераб. и доп. - Симферополь: Доля, 2004. - С. 16-24: ил. - Библиогр. в конце ст.: 4 назв. . - ISBN 966-8584-38-4
Красивые места Крыма
