Георгий Агрикола – передовой ученый XVI века. Георгий Агрикола: биография Сочинения и издания

Георгиус АГРИКОЛА (Agricola)

(24.III. 1494 -- 21.XI. 1555)

Георгиус Агрикола (Георг Бауэр) после обучения в Лейпцигском и Болонском университетах стал городским врачом в г. Хемнице (Саксония), а затем в г. Йоахимстале (Чехия). В этом крупном центре горнорудной и металлургической промышленности он всерьез заинтересовался минералами и, оставив медицину, занялся изучением горного дела и металлургии .
Его первая работа, посвященная горнометаллургическому производству, называлась "Берманус, или диалог о металлургии ". Тридцатишестилетнему исследователю очень пригодились знания по химии, полученные им в университете.
Возвратившись через несколько лет в Хемниц, Агрикола первое время вновь служил городским врачом, а затем всецело посвятил себя вопросам происхождения и переработки горных руд. Одно за другим вышли в свет его сочинения: "О происхождении и причинах того, что находится под землей ", "О природе того, что вытекает из Земли ", "О природе ископаемых ", "О древних и новых металлах ", и, наконец - основной труд его жизни "Двенадцать книг о металлах ". Немецкий естествоиспытатель обобщил в этой работе многовековой опыт извлечения металлов из руд, дал полное и систематическое описание всего комплекса операций горнометаллургического производства.
Труд Агриколы отличался богатым содержанием, точностью и наглядностью изложения. Он включал 275 гравюр. На этих иллюстрациях, в частности, были изображены устройства для промывки речных песков, применявшиеся золотоискателями средневековой Европы, технологические схемы выплавки меди и железа с использованием дров в специальных ямах, различные механизмы спуска горняков в шахты, схемы рудных жил в горах Саксонии.
Агрикола разработал основы химического анализа и переработки медных, серебряных и свинцовых руд. Он первым описал получение висмута.
Немецкий ученый был не только металлургом: одну из книг он посвятил получению солей (селитры, квасцов, купороса, поваренной соли) и производству стекла.
Исследуя различные химические соединения, он первым заметил, что окрашивание пламени может служить характеристикой сжигаемого вещества.
Агрикола интересовался также вопросами, касающимися земной коры. Он разработал методы определения различных руд и описал два десятка новых минералов. Книги Агриколы более двух веков являлись главным руководством по технике горного дела, металлургии и "пробирному делу" - химическому анализу руд и материалов.

Price Realized: $54 261

AGRICOLA, Georgius (1494-1555). De re metallica libri XII. - De animantibus subterraneis liber. Basel: Hieronymus Froben and Nicholas Episcopius, March 1556. 2° (345 x 227mm). With blank \ka\k6. 2 woodcut plates, woodcut illustrations and diagrams throughout. (Light soiling on the title and occasional light soiling in the margins.) Early 19th-century quarter sheep over sprinkled boards, morocco lettering-piece (joints repaired, extremities rubbed). Provenance: J. Pichez (partially deleted title signature; shelf-marks on the title). PMM 79.

Уход: £34,850. Аукцион Christie"s. Valuable Printed Books and Manuscripts. 23 November 2011. London, King Street. Лот № 59.

FIRST EDITION OF "THE FIRST SYSTEMATIC TREATISE ON MINING AND METALLURGY AND ONE OF THE FIRST TECHNOLOGICAL BOOKS OF MODERN TIMES" (PMM). A handsome, uncommonly tall and fresh copy, with wider margins than both the Feinsilber and Green copies. De re metallica combines a profound technical and financial knowledge of mining with an underlying interest in the health and daily routine of mine workers. The twelve books include important sections on mechanical engineering, the use of water-power, blowing of furnaces, transport of ores, and "embrace everything connected with the mining industry and metallurgical processes, including administration, prospecting, the duties of officials and companies, and the manufacture of glass, sulphur and alum" (PMM). The fine series of almost 300 woodcuts, some signed with the monogram "RMD", were used for 101 years in seven editions, and are generally attributed to Hans Rudolf Manuel Deutsch (fl.1525-1572) or, less commonly, Blasius Weffring. Adams A-349; Brunet I, 113; Dibner Heralds 88; Duveen pp.4-5; Grolier Science 2b; Hoover 17; Norman 20; PMM 79.

Агрикола, Георгий (Georgius Agricola), настоящее имя Георг Павер (Georg Pawer - Пауэр или Бауэр, то есть крестьянин; 1494, Глаухау - 1555, Хемниц) - знаменитый немецкий учёный, считающийся одним из отцов минералогии. Вклад Агриколы в горнорудное и металлургическое дело просто неоценим. Благодаря многочисленным поездкам в горнодобывающие районы Саксонии Георгий Агрикола сумел изучить всю технологию горного дела. Собрав и обобщив огромный фактический материал, Г. Агрикола создал обстоятельное руководство по горному делу и металлургии. Результатом его двадцатилетних наблюдений является книга «О горном деле и металлургии в двенадцати книгах» («De Re Metallica Libri XI»), которую считают первой энциклопедией горного дела. Появилась она в 1556 году, спустя год после его смерти, прелюдией к которой был изданный ранее трактат Bermannus sive de pe Metallica. Книга была издана в Базеле на латинском языке, позже она была переведена на многие другие языки. Друг Агриколы, Филипп Бехиус (1521-1560), профессор Базельского университета, способствовал переводу книги на немецкий язык и опубликовал её в 1557 году под названием Vom Bergkwerck XII Bücher.

Это было первое систематическое исследование технологических процессов горного дела, и в течение двух столетий оно оставалось важнейшим руководством шахтёра. Не одно поколение горняков пользовалось этой книгой, изучая основы горного дела. 460 лет отделяют нас от того времени, когда она была написана, но и сегодня поражают мудрость, удивительная разносторонность знаний ее автора. Он принадлежал к блестящей плеяде великих ученых, утверждавших прогрессивное научное мировоззрение. Издание включает в себя 12 книг-частей, богато иллюстрирована в технике ксилографии, причем некоторые рисунки изображают не что иное, как раннюю промышленную революцию. Почти все библиофилы Европы, Австралии и Америки прекрасно знают эту книгу и хотят иметь в своей коллекции.

Короткая справка: Георг Бауэр родился 24 марта 1494 г. в саксонском городе Глаухау, и был вторым из семи детей преуспевающего портного. С 1514 по 1518 г. учился филологии в Лейпцигском университете у профессора Петера Мозеллануса, гуманиста, последователя Эразма Роттердамского, который затем рекомендовал его в государственную школу в Цвиккау, где Агрикола стал ректором (1518). В 1520 г. Агрикола возвратился в университет Лейпцига, чтобы изучить медицину. Самые известные университеты тех времен были в Италии, и в 1523--1524 гг. Агрикола занимался в университетах Болоньи и Падуи. Он посещал лекции Пьетро Помпонацци, преподавателя философии, который учил, что человек достигает счастья через практические, нравственно безупречные действия, а не благочестие. Агрикола впитал все эти идеи и сделал их основой своего будущего образа мыслей, при этом оставаясь почтительным католиком в течение всей жизни. В 1526 г. Агрикола вернулся в Саксонию и принял пост городского врача в Иоахимстале в Богемии. Йоахимстал располагается посреди «Рудных гор» - в то время самая важная область горной промышленности в центральной Европе. В 1527 г. поселился в качестве практического врача в Йоахимстале в Богемиии и женился на вдове чиновника Анне Мейнер, которая принесла в семью большую долю акций соседнего серебряного рудника. Тот факт, что он стал совладельцем шахты, оказал сильное воздействие на дальнейшую жизнь Агриколы: он посвящал любое свободное время вопросам минералогии. Переселившись в 1531 г. в Хемниц, он целиком посвятил себя науке горного дела, получил от курфюрста Морица годовое содержание и готовую квартиру, а впоследствии занял в Хемнице место городского врача. Свое свободное время он посвятил написанию еще 15 работ, в которых помимо минералогии и металлургии были затронуты такие темы как религия, политика, история, лекарственные средства и землетрясения. В 1546 г. курфюрст Мориц сделал Агриколу бургомистром Хемница, впоследствии он повторно был выбран на эту однолетнюю должность в 1547, 1551 и 1553 г. Это было весьма необычным, так как Агрикола был католиком, в то время как в населении Саксонии преобладали протестанты. Агрикола был первым систематическим минералогом в Германии. Принимая во внимание морфологические признаки ископаемых, он различал простые и сложные минералы и разделял первые на земли, конкреции, камни и металлы. Эта система легла в основание всех дальнейших минералогических работ до XVIII столетия включительно. До конца своих дней Агрикола оставался убежденным католиком, несмотря на то, что весь Хемниц перешел к лютеранскому вероисповеданию. 21 ноября 1555 г., в возрасте 61 года, он умер согласно легенде от удара, который он перенес во время горячих религиозных дебатов в Хемнице. Его родной город плохо отблагодарил его за экономические и политические достижения: они отказались от похорон католика, поэтому среди враждебных демонстраций его перевезли в Цайц, расположенный на расстоянии 50 километров от Хемница. Там Агриколу похоронили в кафедральном соборе. Отказ от захоронения Агриколы в Хемнице принес печальные последствия: наследники Агриколы отказались сдать его неопубликованную работу, и, по крайней мере, восемь из его главных работ были утеряны.

Книга «О горном деле и металлургии в XII книгах» является для своего времени одной из направляющих в развитии горного дела. Это было первое систематическое исследование технологических процессов горного дела, и в течение двух столетий оставалось важнейшими руководством шахтера.

«Первая из них приводит все то, что могут говорить против горного дела, против рудников и рудокопов, и все то, что им может быть сказано в ответ. Вторая дает наставления горнякам и переходит к тому, что им надлежит делать для нахождения руд. Третья рассказывает о рудных жилах, их расселинах и стыках. Четвертая изъясняет способ обмера рудных жил, а также рассматривает горные обязанности. Пятая учит рытью копей и маркшейдерскому искусству. Шестая описывает горные инструменты и машины. Седьмая говорит об опробовании руд. Восьмая наставляет искусству обжигания, дробления, промывания и сушки руд. Девятая излагает искусство выплавки руд. Десятая научает посвящающих себя горному делу отделять серебро от золота, а также свинец от серебра. Одиннадцатая передает способ отделения серебра от меди. Двенадцатая дает наставления для добычи соли, натра, квасцов, сапожного купороса, серы, битума, получения стекла».

Самая захватывающая цитата De Re Metallica Libri XII встречается в первом томе:

«…не может быть достойного возмещения за смерть или увечья», - нетипичное заявление для «бизнесмена» эпохи Возрождения.

Агрикола, судя по всему, также заботился об окружающей среде:

«Леса и рощи вырубаются, а затем уничтожаются звери и птицы, очень многие из которых являются приятной пищей для человека. Кроме того, после промывки руд, использованная вода отравляет ручьи и потоки, и либо уничтожает рыбу, либо вынуждает ее мигрировать. Поэтому жители этих регионов … испытывают значительные трудности в приобретении необходимого для жизни …».

Это может говорить лишь о том, что Агрикола понимал всю опасность процесса добычи руд - непосредственного влияния горного дела - как для человека, так и для окружающей среды, что по сей день немаловажно. Агрикола, можно сказать, весьма утонченная личность - такой глубокомысленный подход к описанию и сведению всей ранее накопленной информации, послужил причиной для того, чтобы горное дело стало прикладной наукой. Наукой не в современном смысле, но, скорее, искусством, как в эпоху Возрождения называлось большинство видов научной деятельности: «Ибо уж если кто является горняком, то ему надлежит быть весьма искушенным в своем деле и, прежде всего, уметь определять, какая гора, какой холм, какая местность, расположенная в долине, или на равнине, могут быть с пользой раскопаны. Ему должны быть знакомы жилы, расселины и прослойки в породе. Далее, он должен досконально знать многообразные породы земель, растворов, драгоценных и обыкновенных камней, мраморов, скал, руд, смесей. Он должен знать способы ведения всяких подземных работ. Ему, наконец, должно быть известно искусство испытания руд и подготовки их к плавке, которое само по себе является весьма разнообразным. Ибо одних приемов требует золото, других - медь, третьих - ртуть, четвертых - серебро, пятых - свинец, и даже один лишь этот последний требует различных способов, будь то олово, висмут, свинец».

«Горняку, кроме того, нельзя быть несведущим и во многих других искусствах. Прежде всего, в философии, дабы он мог знать происхождение и природу подземного мира, ибо он благодаря этому сможет находить более легкий и более удобный путь к недрам земли и получать из них более обильные плоды. Во-вторых, в медицине, дабы он мог печься о здравии рудокопов и других горнорабочих - оберегать их от заболеваний, которым они подвержены более других, а также самому уметь их лечить, либо своевременно позаботиться об оказании им врачебной помощи. В-третьих, астрономии, дабы он знал страны света и мог по ним определять простирание руд. В-четвертых, он должен быть знаком и с наукой измерений, чтобы уметь измерять, как глубоко следует копать шахту до штольни, которая туда ведет, и определять пределы и границы каждой копи, особенно на глубине. Он должен знать и науку чисел, чтобы уметь рассчитать те издержки, которых требуют устройства и работы по рытью. Затем и архитектуру, чтобы не только самому уметь создавать различные устройства и подземные сооружения, но и лучше объяснять это другим. Далее рисование, чтобы уметь изобразить модели машин. Наконец, он должен быть сведущ и в вопросах права, особенно горного права, чтобы ни нарушать прав других, ни самому терпеть какой-либо несправедливости и быть в состоянии брать на себя труд давать и другим юридические заключения».

Непосредственно горное дело описывается только в первых семи книгах. Остальные пять посвящены искусству обогащения и выплавки руд.

Первая книга защищает горное дело от его противников и относит его к таким же благородным занятиям, как земледелие или торговля. Оная является вводной, и как бы говорит о ценности горного дела для общества, ссылаясь на примеры несостоявшихся и состоявшихся промышленников в прямой зависимости от их подхода к добыче руды. Грамотный подход к добыче, естественно, приносил прибыль, и наоборот.

Вторая книга описывает первые стадии разработки месторождения:

«Как бы то ни было, горняк, прежде чем он приступит к разработке рудных жил, должен принять в соображение семь условий: характер местности, растительный покров, наличие воды, состояние дорог, влияние местности на здоровье, владение местностью, соседство».

Эти условия - ценнейшие указания для успешного предприятия. От рельефа напрямую зависит то, насколько просто будет отводить воду из шахты. От растительности - цена крепления горных выработок - опять же для безопасности рудокопов и горняков. От наличия воды - цена промывки руд, близость к качественной и короткой дороге обуславливает степень трудности подвоза необходимых материалов и пищи. Владетель местности и соседство опять же влияют на общий успех предприятия. Тут Агрикола приводит следующие примеры: «Кроме того, горняку следует хорошенько разузнать о владетеле данной местности, справедливый ли он и порядочный человек или какой-нибудь тиран. Ибо тиран своим насилием угнетает людей, держит их в своей власти и присваивает их имущество, порядочный же человек управляет своим владением по законам и справедливости и способствует общему благу», и касательно соседства:

«Горняку следует, кроме того, получить надлежащие сведения и о соседнем владетеле, земля которого соприкасается с местами, пригодными для закладки шахты, будет ли он иметь в его лице друга или недруга. Ибо если бы тот соседний владетель оказался недругом, то рудник был бы постоянно подвержен вражеским нападениям, причем даже одно такое нападение может отнять у промышленников все золото, серебро и прочие полезные ископаемые, добытые и собранные в одном месте ценою многих затрат и трудов, и навести страх на людей, привлеченных на рудник заработной платой; люди, подавленные этим, разбежались бы, чтобы избавиться от опасности, которой они подвергаются со стороны соседнего владетеля. При таком соседстве не только добро промышленника оказалось бы в величайшей опасности, но ему пришлось бы, пожалуй, рисковать и самой жизнью».

Так же в этой части описываются методы поиска руд. Отличный от нынешнего момент устройства рудников имеет место быть в описаниях работ. Сначала выбирается место для рудника, а затем - разведывается рудная залежь.

«После того, как горняк выбрал из многих мест какое-либо одно, пригодное по своей природе для устройства рудника, он весь свой труд и заботы обращает на рудные жилы. Либо они, по какой-либо случайности обнаженные от верхнего земляного слоя, непосредственно предстают перед нашими глазами, либо они сокрыты, незримы и обнаруживаются лишь благодаря горному искусству. Чаще бывает именно так, первое же случается реже. То и другое, однако, нуждается в объяснении. Какие-либо стихии без вмешательства и труда со стороны человека различным образом обнажают рудные жилы: то их освобождает от верхнего покрова горный поток, как это произошло с серебряными рудами во Фрейберге, о чем я рассказал в первой книге моего сочинения «О старых и новых рудниках», то сила ветров, с корнем вырывающих и выкорчевывающих деревья, выросшие над рудными жилами, то обвал скалы, сама ли она отвалилась от горы или ее снес продолжительный и обильный дождь, то землетрясение, то удар молнии, то стремительная снежная лавина, то внезапный напор ветров. Или рудные жилы обнажает пахота. Так, в Галеции, как передает Юстин, были вырваны плугом из земли куски золота. Или их вскрывает лесной пожар, как это произошло, согласно сообщению Диодора Сицилийского, с серебряными рудами в Испании».

Указаны в книге Агриколы научные методы поиска руд, что, несомненно, указывает на высокий профессионализм автора: здесь можно видеть способ поиска руд при помощи обломков, которые разнесены по местности под воздействием различных факторов (обломочные руды, такой метод используется до сих пор при поисках коренных месторождений металлов). Ссылается Агрикола и на поиск руд с помощью их свойств.

«Наконец, следует обращать внимание и на деревья, листья которых весною имеют голубоватый или синеватый цвет, ветви, особенно верхние,-- черноваты или окрашены каким-либо другим неестественным цветом, стволы расщеплены и древесина стволов и ветвей также черновата или пестра. Эти явления вызываются очень теплыми и иссушающими испарениями, которые, не щадя корней деревьев, сушат их и обессиливают. По этой причине порыв ветра чаще вырывает с корнем такие деревья, чем другие. Так, жилы выделяют испарения. Вследствие этого, если в каком-либо месте деревья, растущие длинным рядом, в самое необычное время теряют свою свежесть и чернеют или пестреют либо одно за другим валятся ветром, там кроется жила. Иногда также длинной полосой над местом, где протягивается жила, растет какая-либо трава или какой-либо род грибов, причем их нет над породными прослойками, а иногда и над ближайшей жилой. Разумеется, и по этим признакам можно обнаружить жилы».

Помимо научно обоснованных методов поиска руд, Агрикола упоминает метод поиска с помощью «рудоискательной лозы» - вильчатого прутика, и рассказывает о то, что этот метод весьма спорный:

«Поскольку рудоискательная лоза является предметом споров и порождает много разногласий среди горняков, я полагаю, что вопрос о ней следует рассмотреть особо, на основе тех и других доводов. Волшебная палочка, с помощью которой люди, прибегающие к ворожбе, ищут руды, так же как и с помощью перстней, зеркал и хрусталей, может иметь форму вилки, однако не имеет никакого значения так ли она сделана или иначе, ибо здесь дело не в форме палочки, но в магических формулах, которые мне здесь приводить не подобает и не хочется»

Третья книга содержит описание параметров рудных тел («жилы»), и, самое главное, - классификацию тел в соответствии с их линейными параметрами, что используется по сей день. Здесь Агрикола рассказывает о том, какие бываю жилы, приводит, какие части содержит эта жила (т.н. «голова», «хвост»). Вот, например, что называется классификацией рудных тел по форме и относительным параметрам:

«Прежде всего, скажу о жилах, представляющих значительные различия по глубине, мощности и длине. Иногда жила опускается с земной поверхности на большую глубину; я обычно называю такую жилу глубокой жилой. Иная жила не поднимается к земной поверхности подобно глубокой жиле и не уходит в глубину, а, оставаясь под землей, простирается на большое расстояние; поэтому такая жила называется расширенной жилой, или пластом. Иная жила занимает большую часть некоторого пространства, простираясь в ширину и длину; такую жилу я называю накопившейся жилой, или штоком. Она представляет собой не что иное, как скопление определенных минералов, что изложено мною в книге «О происхождении и причинах возникновения подземных веществ». Бывает, хотя и очень редко, что в одном и том же месте выступают несколько скоплений этого рода, причем каждое из них имеет в глубину от одного до нескольких горных саженей 4 при ширине в 4--5 саженей, а расстояние между ними составляет 2, 3 и более саженей. Когда приступают к разработке таких скоплений, они сначала представляются в виде кружка, затем они расширяются и, наконец, обычно оказывается, что все эти скопления образуют шток. Пространство между двумя жилами называют прослойком».

Такая классификация рудных тел принимается для наиболее выгодного способа проектирования расположения горных выработок, т.н. системы вскрытия и отработки месторождения. Четвертая книга приводит методы разбития рудных полей с целью отведения паёв вложившимся во владение рудником, в сущности - межевание. Так же приводится перечень горных должностей для распределения выполняемых задач при работе рудника. Пятая книга описывает «правила подземных горных разработок» и маркшейдерское искусство. Здесь мы сталкиваемся с примитивными инструкциями по проходке и креплению горных выработок:

«Штольня представляет собой подземную выработку, пройденную в длину, высота которой приблизительно в два раза больше ширины и которая достаточно широка для того, чтобы рудокопы могли по ней проходить и доставлять грузы. Чаще всего высота ее составляет 1+1/4 сажени, а ширина около 3+3/4 фута. Обычно на проходке штольни заняты двое рабочих: один производит выемку в верхней части, а другой -- в нижней, причем продвигается вперед, а другой следует за ним. Они сидят при этом на досках, положенных поперек выработки, а если жила мягкая - на столбике, верхний конец которого широкий, а нижний острый и забивается в руду. Одновременно проходят несколько стволов, как вертикальных, так и наклонных, и некоторые из них еще не достигают штольни, в то время как другие уже соединены с нею, а иные уже доведены до глубины, на которой они должны соединиться со штольней, но последняя не пройдена на расстояние, необходимое для соединения».

Здесь надо отметить, что, в основном, все проходимые выработки были очистными, а от общего количества проходческих работ зависит напрямую цена устройства рудника. Описаны так же и методы отбойки особо твердой руды при помощи огня с прилагающимися правилами безопасности работы в подземных выработках. Особое внимание необходимо уделить второй части, посвященной маркшейдерскому искусству. Здесь описано подобие должностных обязанностей рудничного маркшейдера, методика измерений, приведен перечень инструментов, которыми пользуется маркшейдер:

«Горняки измеряют горную толщу для того, чтобы владельцы рудников могли заблаговременно сделать расчеты, и для того, чтобы их рудокопы не проникали в чужие рудничные поля. Маркшейдер измеряет еще не пройденное расстояние между устьем штольни и шахтным стволом, достигшим уровня штольни, или между устьем шахтного ствола и штольней, которая пройдена до места, расположенного под стволом, или между стволом и штольней, когда штольня еще не доведена до ствола или ствол еще не настолько глубок, чтобы встретиться со штольней. Маркшейдер также определяет в штольнях и других выработках границы, точно соответствующие границам отвода, установленным бергмейстером на поверхности. поверхности. Оба рода измерений основаны на измерении треугольников. <…> маркшейдер применяет свое искусство, в частности, в том случае, когда владельцы рудника хотят знать, на сколько саженей следует продолжить проходку, если проводится штольня, не достигшая еще шахтного ствола, или если шахтный ствол не углублен до уровня находящейся над ним штольни, или в том случае, когда ни шахтный ствол, ни штольня не проведены еще на надлежащее расстояние. Горняку важно знать, сколько лахтеров (саженей) остается пройти от штольни до шахтного ствола или от шахтного ствола до штольни, для того чтобы рассчитать предстоящие расходы, а также для того чтобы владельцы богатого металлом рудника могли ускорить проходку шахтного ствола и приступить к добыче руды, прежде чем штольня достигнет шахтного ствола и владелец штольни приступит к добыче руды в ней на основании присущего ему права. С другой стороны, владелец штольни может подобным же образом ускорить работы и имеет право добывать руду прежде, чем шахтный ствол будет углублен до уровня штольни».

Все измерения проводились примитивными приборами, весьма эффективными, ввиду своей простоты в применении (шнур, градуированный полукруг, компас, уровень с гирей). Среди маркшейдерских задач были определение расстояния до сбойки горизонтальных и вертикальных выработок, определение отклонений выработок в случае отсутствия сбойки, разрешение споров между соседними рудниками на предмет владения рудными жилами. Шестая книга перечисляет используемые для отбойки руды различные горняцкие инструменты - молоты, клинья, ломы, бадьи или мешки для отгрузки и транспортирования породы, тачки. Вторая часть книги освещает машины для подъема, и так называемые воздуходувные машины.

«Воздуходувные машины подают в шахтные стволы и штольни воздух, почерпнутый у их устьев. Если бы этого не делалось, рудокопы могли бы работать лишь с великими трудностями для дыхания».

Рассматриваются здесь способы водоотведения из шахты, что по сей день, как и вентиляция шахты является непосредственной актуальной задачей для современного горного производства. Вода откачивается либо при помощи ковшовой цепи (принцип подъемной машины), либо при помощи насоса, работающем на разнице давлений (выталкивается воздухом). Седьмая книга описывает уже способы опробования руд металлургическим способом - то есть непосредственно при помощи плавки рудных проб. Здесь Агрикола говорит:

«Опробование руд, производимое в интересах самих горняков отличается от плавки (производства металла) одним лишь незначительным количеством отбираемой для этого руды. Из выплавки небольшого количества руды мы узнаем, принесет ли нам какую-либо выгоду выплавка более значительного её количества».

Далее идет описание самого процесса плавления, признаки качества руды, которые показывают нам содержание металла при определенных условиях плавки. Перечисляются инструменты для опробования и клеймления металлических образцов.

Итак, выводы напрашиваются сами собой:

1. Книга представляет собой огромную историческую ценность, Так как она описывает всевозможные традиционные буквально до недавнего времени (до масштабной электрификации всякого рода производств) способы и принципы разработки месторождений.

2. Она является, своего рода пошаговой инструкцией для всех, кто так или иначе связан с горным делом, потому как содержит довольно подробное описание множества элементов и этапов горного производства.

3. Сведения этой книги могут являться опорной точкой для людей, решивших посвятить свою жизнь горному делу. Не имеет значения - в области теории горного дела, либо в практике его - здесь мы находим простые способы решения сложных задач.

Эпоха предвозрождения - переходная ступень от средневековья к новому времени - выдвигает в науке и новый тип ученых. Это люди энциклопедического образования, широких взглядов, борцы со схоластикой. Их было много в разных областях знания. Здесь мы назовем трех человек, положивших начало изучению болезней, связанных с профессиональной деятельностью. Сегодня это ряд самостоятельных дисциплин: профессиональная гигиена, профессиональная патология, профессиональная токсикология. Основное внимание было обращено на условия работы, описание некоторых заболеваний ремесленников и приемы лечения, отвечающие знаниям своей эпохи. Кто же были эти новаторы? Два современника: алхимик и врач Теофраст Парацельс (1493...1541), металлург и врач Георгий Агрикола (1494...1555) и городской врач ряда городов Северной Италии Бернардино Рамаццини (1633...1714).

АГРИКОЛА ГЕОРГ (Agricola, Georgius) (1494-1555), немецкий учитель, врач, ученый и писатель. Родился в Клаухау (Саксония) 24 марта 1494. Настоящее имя - Георг Бауэр. Окончив в 1517 Лейпцигский университет, Агрикола с 1518 по 1522 преподавал латынь и греческий в городской школе в Цвикау. Вернувшись в Лейпциг, занялся медициной, однако в 1523 уехал в Италию, чтобы продолжить занятия философией, медициной и естественными науками. В 1527 стал городским врачом в Йоахимстале (совр. Яхимов, 15 км к северу от Карловых Вар, Чехия), и, вероятно, именно здесь в Агриколе пробудился интерес к минералам и металлургии. Ученый искал в рудах и минералах составные элементы новых лекарств. В свободное время посещал местные рудники и плавильни, читал на греческом и латыни все доступные ему книги о горном деле и металлургии. Первая книга Агриколы о горном деле и минералах, Bermannus, написана в форме диалога (опубл. 1530, с введением его друга Эразма). В 1531 он переселился в Хемниц, в 1533 стал городским врачом, в 1546 - бургомистром. В 1533 начал работу над трудом О горном деле и металлургии (De re metallica), наиболее известном из его сочинений, завершенном лишь в 1555 и опубликованном уже после смерти автора, в 1556. За это время Агрикола написал еще 10 книг, посвященных геологии, горному делу и металлургии, в том числе О природе ископаемых (De natura fossilium), труд, рассматриваемый историками как основополагающий для науки минералогии. В честь ученого назван минерал агриколит. Агрикола разработал основы химического анализа и переработки медных, серебряных и свинцовых руд. Он первым описал получение висмута. Одну из книг он посвятил получению солей (селитры, квасцов, купороса, поваренной соли) и производству стекла. Исследуя различные химические соединения, он первым заметил, что окрашивание пламени может служить характеристикой сжигаемого вещества.

Агриколе принадлежат выдающиеся работы по истории государства, теории чисел и теории множеств, экономике.

Георгий Агрикола (настоящее его имя Бауер) медицинское образование получил в Лейпциге, а затем продолжал его в Болонье, сочетая медицину с изучением философии, т.е. с трудами греческих и арабских авторов. Его заинтересовали минералы, которые древние часто употребляли как лекарства, и он увлекся минералогией. В одной из своих работ впоследствии Агрикола писал, что это была причина, почему он отправился в места, богатые минералами. В Западной Европе в это время велись разработки на обширных рудниках в районе Чешских Рудных гор, и Агрикола начал работу городским врачом в городе Иохимсталь. К приезду Агриколы на рудниках и монетном дворе (город получил привилегию королевского свободного города) работало 8 тысяч горняков и 400 мастеров. Рудники были богаты полиметаллическими ископаемыми, и через три года Агрикола написал свою первую книгу по горному делу и металлургии. В книге «О металлургии», изданной в 1556 г., Агрикола описал шахтные устройства и систематизировал все сведения, связанные с горным делом,систематизировал практические знания, почерпнутые им у современных ему рудокопов. Эта книга, написанная понятным языком, с прекрасными иллюстрациями шахтных устройств сразу же стала популярной и считается классической работой и в наше время. Это самая значительная работа по химической технологии, появившаяся до 1700 г.; со времени ее издания минералогия была признана как наука. (Самой ценной книгой по металлургии и общей прикладной химии до Агриколы считали труд монаха Теофила, вероятнее всего грека, жившего примерно в X в.)

В своих сочинениях Агрикола выступал не только как врач, но и как организатор безопасной работы в шахтах. Он способствовал тому, что минералогия стала самостоятельной наукой.

Труд Агриколы включает 12 разделов (книг). В первых шести содержатся сведения по минералогии и горному делу, приводится оригинальная классификация минера- лов, излагаются основы оценки и способа разработки всех известных в то время место- рождений руд металлов.

Кроме того, в «Книге первой» трактата «О горном деле и металлургии» Агрикола рассуждает о значении для человечества добычи железных ископаемых и выплавки металлов. «С устранением металлов из обихода, - заключает Агрикола, - была бы уничтожена всякая возможность … ведения цивилизованного образа жизни».

«Многие придерживаются такого мнения о горном деле, что оно якобы является делом случайным и грязным, и притом занятием такого рода, которое требует не столько искусства, сколько физического труда… Горняку нельзя быть несведущим и во многих других искусствах и науках». Агрикола перечисляет науки, знание которых необходимо для занятия горно-металлургическим производством. Среди них философия («дабы он мог знать происхождение и природу подземного мира»), медицина, астрономия, наука чисел и измерений, архитектура, рисование и вопросы права.

Седьмой раздел посвящён пробирному анализу, включение которого в виде введения к систематическому изложению металлургии стало весьма продуманным и прогрессивным шагом.

Значение пробирного искусства для металлургии XVI в. было особенно велико. Ввиду отсутствия научных основ количественного химического анализа единственная возможность установления содержания металлов состояла в лабораторном копировании металлургических операций, выполняемых при выплавке металлов из руд.

В восьмом разделе излагаются способы обогащения и подготовки руд к металлургической переработке. В девятом - способы выплавки черновых металлов. Десятый раздел посвящён методам разделения и рафинирования металлов. В одиннадцатом описывается металлургическое оборудование. В двенадцатом разделе изложены методы производства солей, соды, серы, битума, селитры, купороса, квасцов и производства стекла.

Труды Агриколы получили признание современников. Эразм Роттердамский высоко оценил уже его первый труд и еще в 1531 г. предсказывал, что Агрикола «в ближайшем будущем будет на первом месте среди великих ученых». Главный труд Агриколы подал важные мысли философу Бэкону, всюду подчеркивавшему практико-техническую пользу науки. Его книга была в личной библиотеке Ньютона. Ею пользовался М.В. Ломоносов, который называл Агриколу человеком «в рудных делах преискусным». Гёте писал об Агриколе как о естествоиспытателе: «Он разгадывал тайны гор, владел искусством горного дела, открывал важные полезные ископаемые, изучал, обрабатывал и очищал их, делал их полезными для человеческих нужд. До сих пор мы восхищаемся его произведениями, где сконцентрированы все старые и новые сведения по горному делу и металлургии. Эти произведения оставлены нам как чудесный подарок».

Особо следует отметить, что книга Агриколы, помимо прочих достоинств, превосходно оформлена. Автор имел возможность пригласить для работы лучших художников, которые нарисовали инструменты, механизмы, печи, сосуды, желоба, «дабы понимание незнакомых вещей, обозначенных словесно, не представляло затруднения ни для современников, ни для потомков». И теперь редкая книга, затрагивающая вопросы истории горного дела и металлургии, выходит без этих рисунков.

Итак, книга Бирингуччо была опубликована в 1540 г. и она была первой напечатанной книгой, описывающей целые отрасли металлургии. Её автор был первым специалистом, описавшим достаточно большое количество веществ и обсудившим важнейшие металлургические процессы.

Естественно, что «Пиротехния» должна была бы сравниваться с широко известной книгой Георгия Агриколы «Dere metallika», опубликованной шестнадцатью годами позже. Что же является причиной большей популярности и известности работы Агриколы? Современные исследователи истории техники дают следующее объяснение. Она была написана на латинском языке и стала известна ученым повсеместно. Довольно быстро она была переведена на немецкий и итальянский языки - главные технические языки позднего Средневековья. «Пиротехния» была написана на простом итальянском наречии и, хотя её можно было найти на книжных полках многих великих естествоиспытателей, она не ассоциируется с «Dere metallika». Единственный перевод того времени был сделан на французский язык в 1558 г., немецкий перевод появился в 1925 г., а английский - только в 1943 г.

Георгий Агрикола (лат. Georgius Agricola, настоящее имя нем. Georg Pawer — Георг Павер, Пауэр или Бауэр, то есть крестьянин; 1494—1555) — немецкий учёный, считающийся одним из отцов минералогии.
Георг Пауэр родился 24 марта 1494 г. в саксонском городе Глаухау. С 1514 по 1518 г. учился филологии в Лейпцигском университете у профессора Петера Мозеллануса, гуманиста, последователя Эразма Роттердамского.

В 1518—1522 гг. был ректором школы в Цвиккау.

С 1521 г. изучал в Лейпциге медицину, затем в 1523—1524 г. занимался в университетах Болоньи и Падуи.

В 1527 г. поселился в качестве практического врача в Йоахимстале в Богемии.

Переселившись в 1531 г. в Хемниц, он вполне посвятил себя науке горного дела, получил от курфюрста Морица годовое содержание и готовую квартиру, а впоследствии занял в Хемнице место городского врача и был бургомистром.

Агрикола был первым систематическим минералогом в Германии. Принимая во внимание морфологические признаки ископаемых, он различал простые и сложные минералы и разделял первые на земли, конкреции, камни и металлы. Эта система легла в основание всех дальнейших минералогических работ до XVIII столетия включительно.

Большая советская энциклопедия : Агрикола (Agricola) Георг [настоящая фамилия Бауэр (Bauer); лат. agricola - земледелец, перевод немецкого слова Bauer] (24.3.1494 - 21.11.1555), немецкий учёный в области горного дела и металлургии (по образованию врач). В 1527-31 жил в городе Яхимове (Чехия) - крупном центре горнорудной и металлургической промышленности, а с 1533 в Хемнице (Саксония). А. впервые обобщил опыт горно-металлургического производства, систематизировав его по процессам: поиски и разведка месторождений полезных ископаемых; вскрытие и разработка месторождений; обогащение руд; пробирное искусство и металлургические процессы. В минералогии А. описаны 20 новых минералов и установлены методы определения их по внешним признакам. А. одним из первых проследил влияние условий труда на здоровье работающих. Изучал лечебные свойства металлов и минералов. Основной труд А. - «De re metallica» (закончен в 1550, впервые опубликован на латинском языке в 1556) .

Является переводом с латинского трудов Георгия Агриколы — передового ученого XVI в. Широкий научный кругозор и прогрессивное научное мировоззрение позволили автору изложить и глубоко проанализировать основы горного дела и металлургии применительно к задачам развития техники и экономики той эпохи. На основании своих геологических представлений автор предложил способы поисков и разведки месторождений полезных ископаемых и дал рекомендации для выбора места заложения рудников. Описал технику добычи полезных ископаемых, устройства для подъема, вентиляции и водоотлива. Большой интерес представляют взгляды Агриколы в области металлургии, обогащения руд и пробирного анализа.

Первое издание выпущено издательством Академии иаук СССР в 1962 г.

Для широкого круга читателей — работников горнодобывающей промышленности.

К читателю
Горное дело, горная наука — древнейшие на земле. Горнякам сегодняшнего дня интересно знать, как на протяжении столетий развивалась эта наука, одним из основоположников которой считается передовой ученый XVI века Георгий Агрикола. Он был выдающимся минералогом, металлургом, врачом и писателем. Собрав и обобщив огромный фактический материал, Г. Агрикола создал обстоятельное руководство по горному делу и металлургии. Таким трудом явилось его основное сочинение «О горном деле и металлургии в двенадцати книгах» (De re metallica), которое считают первой энциклопедией горного дела.
Не одно поколение горняков пользовалось этой книгой, изучая основы горного дела. Четыре века отделяют нас от того времени, когда она была написана, но и сегодня поражают мудрость, удивительная разносторонность знаний ее автора. Он принадлежал к блестящей плеяде великих ученых, утверждавших прогрессивное научное мировоззрение.
Автору этой книги присущи качества, которые необходимы каждому ученому и в наши дни. Это — яркая приверженность науке, глубина знаний, стремление к новому, умение соединять последние достижения научной мысли своего времени с практикой, передовым производственным опытом, широкий научный кругозор, интуиция и талант исследователя.
Большую часть своей жизни Агрикола провел в Саксонии и Чехии, но в трудах его отражены опыт и особенности горного производства других стран. Многое из того, что написано Агриколой, и сегодня звучит исключительно современно, потому что ученый никогда не замыкался в кругу чисто научных проблем.
Агрикола — видный гуманист — понимал пагубное действие войн. Ему принадлежат слова: «Разве есть на свете что-либо трагичнее, вредоноснее, пагубнее войны? И разве есть что-либо радостнее, благороднее, целительнее мира?»
Книга «О горном деле и металлургии» представляет несомненный интерес для читателей горняков. И сегодня, как и в давние времена, она будет способствовать сближению народов.

Книга первая
Многие придерживаются такого мнения о горном деле, что оно якобы является делом случайным и грязным, и притом занятием такого рода, которое требует не столько искусства, сколько физического труда. Но мне, когда я в мыслях и думах пробегаю отдельные его составные части, оно представляется совершенно в ином свете. Ибо уж если кто является горняком, то ему надлежит быть весьма искушенным в своем деле и прежде всего уметь определять, какая гора, какой холм, какая местность, расположенная в долине или на равнине, могут быть с пользой раскопаны. Ему должны быть знакомы жилы, расселины и прослойки в породе. Далее, он должен досконально знать многообразные породы земель, растворов, драгоценных и обыкновенных камней, мраморов, скал, руд, смесей. Он должен знать способы ведения всяких подземных работ. Ему, наконец, должно быть известно искусство испытания руд и подготовки их к плавке, которое само по себе является весьма разнообразным. Ибо одних приемов требует золото, других — медь, третьих — ртуть, четвертых — серебро, пятых — свинец, и даже один лишь этот последний требует различных способов, будь то олово, висмут, свинец1.
Хотя и может показаться, что искусство кипячения жидких растворов до густоты не относится к горному делу, в действительности, однако, оно от него неотделимо, ибо в сгущенном виде эти растворы извлекаются из самой земли или добываются из тех или иных пород земель и камней, которые выкапываются горняками, и иные из них содержат металлы. Притом их добыча, в свою очередь, не является простой: так, одно дело — добыча соли, другое — соды,
третье — квасцов, четвертое — сапожного купороса2, пятое — серы, шестое — битума.
Горняку, кроме того, нельзя быть несведущим и во многих других искусствах и науках. Прежде всего в философии, дабы он мог знать происхождение и природу подземного мира, ибо он благодаря этому сможет находить более легкий и более удобный путь к недрам земли и получать из них более обильные плоды. Во-вторых, в медицине, дабы он мог печься о здравии рудокопов и других горнорабочих — оберегать их от заболеваний, которым они подвержены более других, а также самому уметь их лечить, либо своевременно позаботиться об оказании им врачебной помощи. В-третьих, в астрономии, дабы он знал страны света и мог по ним определять простирание руд. В-четвертых, он должен быть знаком и с наукой измерений, чтобы уметь измерять, как глубоко следует копать шахту до штольни, которая туда ведет, и определять пределы и границы каждой копи, особенно на глубине. Он должен знать и науку чисел, чтобы уметь рассчитать те издержки, которых требуют устройства и работы по рытью. Затем и архитектуру, чтобы не только самому уметь создавать различные устройства и подземные сооружения, но и лучше объяснять это другим. Далее рисование, чтобы уметь изобразить модели машин. Наконец, он должен быть сведущ и в вопросах права, особенно горного права, чтобы не нарушать прав других, ни самому терпеть какой-либо несправедливости и быть в состоянии брать на себя труд давать и другим юридические заключения.
Итак, необходимо, чтобы тот, кто заинтересован в приемах и правилах горного дела, прилежно и внимательно прочитал эти и другие наши книги, посвященные этим вопросам, или чтобы он справлялся обо всем этом у опытных горняков. Но ведь он найдет среди них не много таких людей, которые были бы сведущи

во всем этом деле. Ибо по большей части один знает способ рытья, другой — способ промывки, третий — выплавки; один имеет маркшейдерские навыки, другой искусно сооружает машины, а третий, наконец, опытен в горном праве. И мы, хотя также не исчерпываем науку нахождения и добычи руд, все же надеемся оказать большую услугу людям, стремящимся к тому, чтобы ее усвоить. Итак, мы приступаем к нашему предмету. .
Поскольку среди людей всегда существовали в отношении горного дела величайшие разногласия и в то время как одни воздавали ему высочайшую похвалу, другие его строго порицали, для меня стала совершенно очевидной необходимость, прежде чем я приступлю к самой передаче наставлений по горному делу, тщательно взвесить значение этого дела с целью выяснить правильное к нему отношение. Начну я с вопроса о пользе горного дела, вопроса, имеющего две стороны: полезно или нет горное дело для тех, кто им занимается; полезно ли оно или нет для прочих людей? Те, кто считает горное дело бесполезным для людей, посвящающих ему свой ревностный труд, прежде всего указывают, что вряд ли один человек на сто из тех, которые копают руды или же подобные горные породы, извлекает для себя из этого дела какие-либо выгоды. Напротив, говорят они, горняки, которые доверяют все свои надежные и добрым путем приобретенные средства столь сомнительной и призрачной фортуне, по большей части обманываются в своих чаяниях и, разоренные затратами и потерями, принуждены влачить самое горькое и жалкое существование.
Однако люди, которые так говорят, не видят, насколько велика разница между обученным и опытным горняком и горняком, не сведущим и неопытным в его занятии. Последний роет руды без разбора и различия, первый же сперва их пробует и исследует, и, если он при этом находит, что они слишком тонки или тверды или слишком слабы и рыхлы, он приходит к заключению, что рыть их- не стоит; он копает, следовательно, лишь выбранные им руды. Что же удивительного в том, что человек, неопытный в горном деле, терпит от занятия им ущерб, в то время как опытный в нем извлекает из него обильные плоды? То же ведь происходит и с земледельцами. Те из них, кто пашет землю сухую, твердую, тощую и доверяет ей семена, не собирают, конечно, такую жатву, как те, которые обрабатывают и засевают жирную и рыхлую почву. Так как, однако, среди горняков "гораздо больше людей не сведущих в этом занятии, чем сведущих, то и получается, что рытье руд доставляет выгоды весьма немногим, а убытки причиняет многим. И вот поэтому простой
народ, невежественный в горном деле, нередко обманывается s своих расчетах. К тому же на рудники по большей части устремляются такие люди, которые либо оставили занятие торговлей, запутавшись в крупных и серьезных долгах, либо забросили серп и плуг, чтобы переменить свой крестьянский труд на другой. Вот почему если эти люди и наталкиваются иногда на рудные жилы или на другие ценные ископаемые, то это бывает скорее по счастливой случайности, чем после тщательного изучения таковых.
Но что горное дело все же наделило многих богатством, мы знаем из истории. Так, из книг древних писателей доподлинно известно, что некоторые процветавшие государства, некоторые цари и многие частные лица приобрели богатства благодаря рудникам, разрабатывая их вплоть до последних остатков. Это я, пользуясь многими известными и разительными примерами, обстоятельно показал и объяснил в первой книге моего сочинения «О старых и новых рудниках»3," из каковых примеров явствует, что горное дело оказывалось для его ревнителей весьма полезным.
Хулители горного дела утверждают, что добыча руд — якобы крайне непрочное занятие, в противоположность земледелию, которому они воздают великие похвалы. Однако я не вижу оснований для таких утверждений. Ведь серебряные рудники во Фрейберге разрабатываются почти 400 лет и еще не исчерпаны, а свинцовые рудники в Госларе4 существуют уже 600 лет, в том и другом можно удостовериться из их анналов. В, Шемнице 5 и Кремнице6 общинным серебряным и золотым приискам уже 800 лет, о чем свидетельствуют древнейшие привилегии их жителей. Но, говорят, добыча руд отдельных копей не является устойчивой. Как будто горняк прикреплен или должен быть прикреплен к какой-либо одной определенной копи, как будто многие горняки не вкладывают свои средства в рудники сообща и как будто сведущий в горном деле человек не обращается к рытью другого рудника, если его успехи в первом не отвечают его ожиданиям. К тому же, например, руду в, Шенбергском руднике во Фрейберге добывали в течение времени, превышающего человеческую жизнь.
Разумеется, у меня нет намерения умалять чем-либо достоинства земледелия, и я не только охотно, но и всегда буду признавать, что доход рудокопа менее устойчив, чем доход земледельца, ибо рудные жилы когда-либо перестают давать металлы, в то время как поля обычно приносят свои плоды постоянно. Но доход горняков, чем менее он устойчив, тем более он бывает крупен, в силу чего недостаток в его устойчивости уравнивается его значительностью. И, действительно, если сравнить годовой доход

от свинцового рудника с доходом от урожая наилучшего поля, то оказывается, что он втрое или, по крайней мере, вдвое превосходит последний, а если это так, то во сколько же раз превосходит урожай полей доход от серебряной или золотой жилы? По поводу этого верно и тонко писал Ксенофонт о серебряных рудниках афинян: «Бывает земля, которая, будучи засеяна, не приносит плодов, а, разрытая, прокормит гораздо большее число людей, чем если бы она приносила плоды»7. Итак, пусть земледельцы обрабатывают тучные поля и возделывают плодородные долины ради их плодов, горнякам же пусть они оставляют мрачные лощины и бесплодные горы, чтобы они выкапывали из них драгоценные камни и металлы, мерило ценности не только плодов, но и всех вещей, которые продают и покупают.
Говорят еще, что опасно предаваться занятию горным делом, так как рудокопы то гибнут от пагубного воздуха, который они вдыхают, и чахнут от пыли, изъязвляющей легкие, которую они в себя вбирают, то погибают, задавленные горными обвалами, то, срываясь со спусков в копи, ломают себе руки, ноги и шею. А если это так, то не приходится столь высоко ценить пользу от каких бы то ни было доходов, коли ради их значительности здоровье и сама человеческая жизнь подвергаются чрезвычайной опасности и величайшему риску.
Все это, признаю, настолько серьезно и столь полно страхов и опасностей, что во избежание всех этих бед я считал бы, что совсем не нужно было добывать руду, если бы рудокопы в самом деле подвергались им и не могли бы никоим образом от них уберечься. Действительно, не ценнее ли сама жизнь, чем обладание всеми благами мира, не то что металлами? К тому же, кто погибает от всего этого, тот, в сущности, сам не обладает ничем, но лишь оставляет свое достояние наследникам. Однако поскольку такие беды приключаются в действительности редко и только с непредусмотрительными рудокопами, они не отпугивают горняков от рытья копей, как не отпугивает плотников от их ремесла несчастье, приключившееся с кем-либо из них, если он, свалившись по собственной неосмотрительности с высокого здания, испускает дух.
Вот мои ответы на отдельные возражения против горного дела, обычно выдвигаемые теми, которые вопят, что, дескать, оно бесполезно для занимающихся им, что доход от него зависит от неопределенного случая и что оно вообще гибельно для них. Теперь перехожу к тем, которые утверждают, что горное дело не доставляет пользы и всем прочим людям, так как, дескать, металлы, драгоценные камни и иные ископаемые богатства для людей вообще бесполезны.
Они стараются доказать это разного рода аргументами и примерами, а яростными нападками на горное дело стараются также вырвать и у нас признание этого. Однако пользуются они прежде всего такими аргументами: земля, дескать, не скрывает и не удаляет от взоров то, что полезно, и тем более то, что необходимо для рода человеческого, но, как благожелательная и благодетельная мать, она щедро источает из себя самой и выносит на свет и на общее любование травы, овощи, ягоды, фрукты. Напротив, ископаемые она таит глубоко в своих недрах, стало быть, они и не должны из нее насильственно исторгаться. Их исторгают из земли преступные люди, которых, как говорят поэты, породил нынешний железный век и которых Овидий за эту дерзость заклеймил по заслугам следующими стихами:
И от богатой земли не одних урожаев и должной Требовать стали еды, но вошли в утробу земную; Те, что скрывала земля, отодвинув их к теням
стигийнским,
Стали богатства копать, ко всякому злу побужденье, С вредным железом тогда железа вреднейшее злато Вышло на свет, и война, что и златом крушит
и оружьем8.
Другой их аргумент состоит в следующем: металлы, дескать, не приносят никакой пользы людям, и, стало быть, мы не должны их отыскивать. Человеческое естество состоит из души и тела, но ни то, ни другое не нуждается в ископаемых вещах. Ибо сладчайшая пища для души — это созерцание природы, познание наилучших искусств и наук, постижение того, в чем состоит добродетель, в каковых наивысших помыслах она и должна упражняться, чтобы, насыщаясь отрадой добрых познаний, не была одержима никакими иными вожделениями. А тело, поскольку оно довольствуется необходимой пищей и одеждой, получает от плодов земли и разного рода обитающих на ней животных в изобилии превосходную пищу и питье, которыми оно наилучшим образом насыщается, благодаря которым растет и продлевает свое существование. Лен, а также шерсть и мех многочисленных животных с избытком дают легко приобретаемую и отнюдь не дорогую одежду телу; ее дают также мягкий и без особого труда добываемый древесный пух, равно как и пряжа шелковичного червя9. Телу, таким образом, вовсе не требуются металлы, сокрытые в недрах земли и по большей части дорого стоящие. Поэтому, говорят противники горного дела, и целый сонм просвещенных людей подтверждает слова, некогда сказанные Еврипидом и справедливо бывшие постоянно на устах у Сократа: «Серебро и пурпур не столько служат человеческой жизни, сколько украшением для трагических акте-

ров»10. Противники горного дела с похвалой приводят слова Тимокреона Родосского":
Ты, слепой Плутос, лучше бы не появлялся ни на земле,
ни на море,
но жил бы себе в Тартаре и на берегах Ахерона, ибо от тебя происходят все беды,
претерпеваемые людьми.
И они до небес возносят стихи Фокилида12:
Злато и.серебро — зло для смертных! Золото — зачинщик преступлений, гибель для жизни, разорение для дел. О, если бы ты не было столь соблазнительной
пагубой!
Из-за тебя совершаются грабежи и убийства, происходят битвы, братья злоумышляют против братьев,
дети против родителей.
Нравятся им и стихи Навмахия13:
Серебро и золото — пыль, пыль на песчаном берегу моря, камушки, рассыпанные по берегам рек.
Напротив, они порицают следующие стихи Ев-рипида:
Бог для мудрого — Плутос, а все прочее — пустяки
и суесловие!
Они порицают и слова Феогнида14:
До тех пор, рока я обладаю тобою, о Плутос, прекраснейший и покойнейший из богов,
я могу быть добрым или злым.
Они бранят и Аристодема Спартанского, говорившего:
Деньги делают человека; бедняк не считается хорошим
и не находится в чести.
Они порицают и следующие стихи Тимокла15:
Серебро — душа и кровь для смертного, Тот, кто не накопил себе его, тот бродит мертвецом
среди живых.
Наконец, они упрекают Менандра16 за то, что тот писал:
Эпихарм проповедует, что вода, ветры, огонь, земля,
солнце, звезды являются божествами,
а я считаю приносящими пользу нам божествами
принадлежащие нам золото и серебро,
ибо если ты имеешь их в своем доме, ты можешь
потребовать
всего, чего хочешь, тебе достается все — поле, дом, рабы, серебряная утварь, равно как
к твоим услугам
оказываются друзья, судьи, свидетели. Лишь одаривай пощедрей, и ты будешь иметь
в услужении самих богов!
Кроме того, противники горного дела аргументируют тем, что, дескать, рытьем руд опустошаются поля, ввиду чего в Италии были даже установлены некогда законом меры предосторожности, чтобы никто ради руд земли не копал
и не портил плодороднейших полей, виноградников и масличных рощ. Из-за рудников, говорят они, вырубаются леса и рощи, ибо для подземных сооружений, горных устройств, плавки руды без конца требуется дерево. А вырубкой лесов и рощ, кроме того, разгоняются птицы и звери, из которых многие служат человеку превосходной и вкусной пищей. Промывка руд, отравляя ручьи и реки, убивает или прогоняет рыбу. Жители этих местностей, вследствие опустошения полей, лесов, рощ, ручьев и рек, испытывают чрезвычайные трудности в заготовке необходимых предметов продовольствия, а вследствие ощущаемого недостатка в дереве должны также нести большие издержки на разного рода постройки. Таким образом, говорят они, должно быть ясно для всех, что от рытья копей проистекает больше ущерба для людей, чем выгод от тех руд, которые из них добываются.
Наконец, противники горного дела, ожесточенно споря и приводя разного рода примеры против устройства рудников, указывают, что наиболее выдающиеся люди, довольствуясь добродетелями, пренебрегают металлами и воздают похвалу Бианту17 за то, что он отнюдь не считал своими призрачные дары фортуны; именно он, когда враги взяли его родной город Приену и ее граждане, взвалив на себя драгоценные вещи, бежали из города, спрошенный кем-то, почему же он ничего из своего имущества не берет с собой, ответил: «Я все свое несу с собой».
Они указывают и на Сократа, который 20 мин, присланных ему благодарным учеником Ари-стиппом, отослал, по велению бога, обратно. И Аристипп18, как они указывают, следуя примеру своего учителя, так же, как и он, презирал золото и не ставил его ни во что: когда он однажды совершал переход со своими рабами и они, под бременем золота, которое несли, замедлили шаг, он велел им оставить на себе лишь столько золотого груза, сколько они могли без труда нести дальше, а остальное бросить. И разве, говорят они, Анакреон Теосский, старый и благородный поэт, не отдал пять талантов19, которыми его одарил Поликрат20, после того как он две ночи из-за них не спал, сказав: не стоит забот то, что их причиняет! Также и благородные и мужественные полководцы, указывают они, были, подобно философам, равнодушны к золоту и серебру и пренебрегали ими. Так, Фокион Афинский, который часто предводительствовал войском, отнесся с полным равнодушием к груде золота, посланной ему в дар Александром Македонским. И Маний Курий велел отнести золото, а Фабриций Лусцин23 — серебро и медь обратно самнитянам, более того, некоторые государства законами и постановлениями исключали золото и серебро из поль-

зования и употребления их гражданами. Так, лакедемоняне, по повелению и наставлению Ли-курга, тщательно допытывались у своих сограждан, владеют ли они ими или нет: кто был изобличен во владении ими, должен был понести наказание по закону и по суду. А жители и обитатели города на Тигре, называвшегося Ба-битакой, зарывали золото в землю, чтобы никто им не пользовался. И вожди скифов осуждали употребление золота и серебра, чтобы не допускать скаредности.
Даже и сами металлы подвергаются нападкам. Во-первых, развязно бранят золото и серебро, называя их пагубными и нечестивыми рода человеческого, ибо те, которые ими владеют, пользуются величайшим почетом, те же, у кого их нет, строят владеющим ими.всяческие козни, вследствие чего эти металлы бывают нередко причиной гибели и тех, и других. Так, Полимнестор24, царь фракийский, убил Полидора, своего знатного гостя, сына его тестя и старого друга Приама, чтобы завладеть его золотом. Чтобы похитить золотые и серебряные сокровища, тирский царь Пигмалион убил мужа своей сестры, жреца, не считаясь ни с узами родства, ни с религиозными заветами. Из-за золота Эрифила предала врагу своего мужа Амфиарая26. Ласфен предал город Олинф подкупившему его Филиппу Македонскому. Дочь Спурия Тарпейя28, подкупленная золотом, впустила сабинян в римскую крепость. Кай Курион29 продал отечество диктатору Цезарю. И для Эскулапа 30, величайшего врача, считавшегося сыном Аполлона, золото явилось причиной гибели. Также и Красе31, который с вожделением взирал на парфянское золото, был разбит вместе со своим сыном и с одиннадцатью легионами и подвергся глумлению со стороны врагов: они влили расплавленное золото в рот убитого, приговаривая: «Ты жаждал золота, так пей же его!».
Однако нужно ли нам для этого так много примеров из древних повествований? Разве мы не видим почти каждый день, как из-за золота и серебра взламываются двери, пробиваются стены, злополучные путники убиваются алчным отродьем людей, рожденных для воровства, святотатства, грабежей и разбоя, и как, с другой стороны, схваченных воров вешают, святотатцев сжигают живыми, разбойников колесуют? Разве из-за золота и серебра не предпринимаются войны, которые оказываются гибельными не только для тех, против кого они направлены, но и для тех, кто их предпринимает? И разве эти металлы не дают также повод всяким гнусным деяниям — совращениям девиц, прелюбодеяниям, кровосмешениям, изнасилованиям. Потому и поэты, когда они изображают Зевса превратившимся в золотой дождь, про-

Никшии в лоно Данаи, ничего другого этим не желают сказать, как то, что он проложил себе золотом надежный путь к неприступной башне, служившей обителью девушки, чтобы совершить над ней насилие. Кроме того, золотом и серебром колеблется добросовестность, покупаются судебные решения, учиняются нескончаемые преступления. И, следовательно, как говорит Проперций:
Ныне ж заброшены все святыни в покинутых рощах, Все, благочестье забыв, золото только и чтут. Золотом изгнана честь, продажно за золото право, Золоту служит закон, а без закона и стыд33.
И Дифил34 тоже говорит:
Считаю, что нет ничего могущественнее золота,
Им разрешаются, им вершатся все дела.
Поэтому наиболее порядочные люди с полным основанием
презирают золото и серебро и ни во что их не ставят.
Это говорит и старец у Плавта:
Я ненавижу золото — оно часто внушало многим людям много превратных мыслей.
Да и другие поэты резко и с негодованием нападают на деньги, которые чеканятся из золота и серебра, особенно Ювенал:
Правда, еще роковая Деньга не обитает во храме, Мы не воздвигли еще алтарей и монетам не создан Кули...35
И в другом месте:
Деньги презренные сразу внесли иностранные нравы. Нежит богатство,— оно развратило роскошью гнусной Все поколенье...36
Многие расхваливают поэтому вещевой обмен37, которым люди некогда пользовались до изобретения денег и которым иные простые народы пользуются и поныне.
Наконец, противники металлов подвергают сильнейшим нападкам и прочие металлы, особенно железо, говоря, что ничего не могло стать для человеческой жизни большей пагубой, чем оно. В самом деле, из него изготовляются мечи, дротики, копья, пики, стрелы, которыми люди людям наносят ранения и при помощи которых совершают убийства и разбой, ведутся войны. Это вызвало возмущение еще у Плиния, писавшего:
Мы пользуемся железом как оружием не только лицом к лицу с неприятелем, но и как летучим снарядом, то выбрасываемым нз метательной машины, то бросаемым вручную и иногда оперенным, что я считаю преступнейшим коварством человеческой изобретательности, ибо для того, чтобы смерть настигла человека быстрее, мы сделали ее крылатой и придали железу крылья38.
Но метательный снаряд попадает в тело одного человека, как и стрела, послана ли она
on
из лука или из «скорпиона» или из катапульты, а вот железное ядро бомбард ы40, пущенное в воздух, может пройти через тела несколь-
8

ких людей, и даже никакой мрамор или скала не являются настолько крепкой преградой, чтобы оно не могло бы их пробить силой своего удара. Оно сравнивает с землей самые высокие башни, раскалывает, проламывает и разрушает крепчайшие стены. Поэтому, разумеется, баллисты, мечущие камни, и тараны, равно как и другие метательные орудия древних, пробивавшие стены и даже сваливавшие укрепления, в сравнении с бомбардами не представляются особенно мощными. Эти бомбарды издают страшный грохот и гул, как если бы это были удары грома; они извергают искрометное пламя, как молнии, поражают какие бы то ни было сооружения, сокрушают их и разрушают, изры-гая огонь и вызывая пожары, подобно ударам молнии. О нечестивых людях нашего века можно было бы поэтому сказать с гораздо большим основанием, чем когда-то о Сальмонее41, что они похитили у Юпитера молнии, вырвав их из его рук. Положительно, эта пагуба послана на землю из преисподней, чтобы Орк мог зараз похитить множество людей, гибнущих от единого удара.
Но так как ручные бомбарды в настоящее время редко делаются из железа, а большие бомбарды не бывают железными никогда, но изготовляются из того или иного сплава меди и олова, то противники металлов проклинают эти металлы еще больше, чем железо. При этом они припоминают также медного быка Фала-рида42, пергамского медного быка, «железную собаку», «лошадку»43, ножные и ручные оковы, пыточные клинья и крюки, раскаленные пластины, указывая, что люди, жестоко истязаемые этими орудиями, признаются в преступлениях и злодеяниях, которых они в действительности никогда не совершали, и без вины подвергнутые всевозможным пыткам безжалостно умерщвляются. Также и свинец объявляется вредоносным и пагубным, ибо расплавленный свинец служит орудием казни людей, как о том гласят, например, следующие стихи Горация, обращенные к фортуне:
Нужда суровая предвестницей твоею Железных никогда не разжимает рук И гвозди тяжкие, да клинья всюду с нею, Свинец расплавленный, да крюк44.
Чтобы возбудить еще большую ненависть к этому металлу, хулители металлов не обходят молчанием и свинцовые ядра, и пульки мелких бомбард, делаемые из него, и, наконец, переносят на него самого вину за причинение ранений и смерти.
Итак, делают они свой вывод, поскольку сама природа зарыла металлы глубоко в землю и поскольку они для жизненных потребностей отнюдь не представляются необходимыми, метал-
лы презираются и отвергаются всеми наиболее порядочными людьми и не должны поэтому из земли выкапываться; а поскольку металлы, будучи выкопаны из земли, всегда становились причиной многих больших зол, то из этого вытекает, что и само горное искусство не только не является полезным, но оказывается вредным и пагубным.
Такого рода трагические речи приводят в такое смятение многих добрых людей, что их охватывает жесточайшая ненависть к металлам; они были бы рады, если бы металлов вообще не было, а коли уже они есть, то никем не выкапывались бы из недр земли. Однако с чем большим уважением я отношусь к особой честности, бескорыстию и благожелательности этих людей, тем сильнее я все же озабочен старанием вырвать из их мыслей и полностью устранить все их заблуждения в отношении металлов и сделать доступным правильное и наиболее полезное для человеческого рода суждение о них.
Прежде всего люди, осуждающие металлы и отвергающие пользование ими, не видят, что они этим осуждают самого бога, обвиняют его в злодеяниях, по сути дела утверждая, будто он создал некоторые вещи напрасно и без всякого разумного основания и, таким образом, является виновником причиняемых ими зол. Такие мысли, разумеется, недостойны благочестивых людей и испытанных мужей.
Далее. Земля таит металлы в своих недрах, разумеется, не потому, что она не желала бы допустить добычи их людьми, но потому, что заботливая и плодотворная природа, предоставив каждой вещи свое место, порождает металлы в жилах, расселинах и в стыках скал, равно как и в собственных вместилищах и пристанищах материи. Ибо металлы не могут рождаться в других стихиях, так как им для этого там не хватает вещества, либо, если они рождаются в воздухе, что бывает чрезвычайно редко, они не имеют возможности для устойчивого пребывания и собственной силой и тяжестью уносятся вниз, на землю. Следовательно, поскольку руды имеют постоянное и устойчивое местонахождение в недрах земли, кому же не видно, что выступающие против металлов не подкрепляют того, что они хотят доказать, мало-мальски убедительной аргументацией?
Но, говорят они, поскольку металлы расположены в земле, в их собственном месте рождения, они и не должны оттуда -извлекаться, будучи заключены и сокрыты в столь потаенном месте. Но этим столь докучливым хулителям горного дела я вместо металлов противопоставил бы рыб, которых, хотя они и сокрыты и сами прячутся в водах, мы ловим даже в море, несмотря на то, что разведывание морских пучин

для человека, существа земного, представляется делом куда более чуждым, чем разведывание недр земли. Как птицы рождены для того, чтобы свободно летать в воздухе, так рыбы сотворены для странствования по водам. Однако прочим существам природа предоставила землю, чтобы они на ней обитали, а человеку, кроме того, чтобы он ее возделывал и чтобы он извлекал из ее недр руды и другие полезные ископаемые.
Но и на" это возражают противники металлов — рыбами мы питаемся, а минералами ни голода, ни жажды не утолишь; они не годятся также и для одевания тела — другой аргумент, которым они тщатся доказать, что нет нужды выкапывать из земли руды.
В действительности, однако, человек не может обойтись без металлов, когда он обзаводится всем тем, что в изобилии доставляет ему пропитание и одежду. Ибо если сельское хозяйство доставляет обилие пищи нашему телу, то никакая работа в нем не может быть выполнена и доведена до конца без инструментов. В самом деле, земля взрыхляется плугами и сохами, мотыгой удаляются пни и корни, посеянное семя боронуют и посевы полют, созревшие колосья, после того как они сжаты серпами, молотят на току цепами и очищают веялками, а чистое зерно ссыпают в амбар. Для того же, чтобы получить наилучшие и обильнейшие плоды с деревьев и кустарников, нам необходимо их окапывать, подрезать, прививать, что также невозможно без инструментов. Мы не можем также хранить жидкости — молоко, мед, вино, масло — без сосудов, ни оберегать разного рода животных от продолжительного дождя или невыносимого холода без устройства помещений для них. Но сельскохозяйственные инструменты — это по большей части орудия, сделанные из железа; таковы плуг, соха, мотыга, борона, коса, садовый нож, виноградный нож, заступ, серп, вилы. К ним следует присоединить сосуды из меди или свинца.
Но и деревянные инструменты и сосуды не могут быть изготовлены без железа. И ни винный погреб или погрей для масла, ни помещения для животных, ни какие-либо вообще хозяйственные службы не могут быть устроены без железных инструментов. Наконец, уводится ли из стада на убой бык, баран, козленок или другое животное, передает ли птичник повару цыпленка, курицу, каплуна из числа находящихся в поместье, разве возможно животных рассечь на части и разделать их мясо без топора или ножа? Я уж не стану говорить о медных чанах и котлах для варки, ибо для варки, скажут нам, употребляются и глиняные сосуды, которые впрочем также не могут быть вылеплены и сформованы гончаром без инструментов, как не могут без железа быть изготовлены
и деревянные инструменты. Но, кроме того, если человек добывает пропитание охотой, ловлей птиц и рыбной ловлей, то не пронзает ли охотник оленя, запутавшегося в сетях, рогатиной, не сражает ли он его, стоящего или бегущего, стрелой и не пробивает ли он его тело пулей из бомбарды? Разве птицелов не убивает пущенной стрелой тетеревов или фазанов или не пускает в них также пулю из бомбарды? Я уж умолчу о силках и других снарядах, посредством которых ловят рябчиков, дятлов и других лесных пернатых, чтобы мне не заниматься здесь не вовремя всеми ими в отдельности. А разве рыбак, наконец, не ловит удочкой и неводом рыбу в море или рыбных водоемах, садках, реках? А к концу удочки ведь прилажен железный крючок, к неводу же нередко привешиваются свинцовые или железные грузила. Пойманную рыбу большей частью топорами и ножами рассекают и разрезают на части и потрошат.
Но о предметах питания сказано нами более чем достаточно. Теперь скажу об одежде, которая делается из шерсти, льна, перьев, волоса, шкур, кожи. Так, сначала стригут овец, снятую шерсть расчесывают, затем прядут пряжу, далее основу вешают на ткацкий станок и вдевают уток и, наконец, ткут при помощи берда, чтобы либо из нитей, либо из нитей и волос получить ткань. А лен, после его теребления, сначала расчесывают гребнем, затем мочат и снова сушат, бьют вальком или мнут, снова чешут, вытягивают в нити, из которых и ткут полотно. Неужели же сукнодел или ткач располагает каким-либо инструментом, который не был бы сделан из железа, или таким деревянным инструментом, который был бы сделан без помощи железного? Далее, портному приходится разрезать сукно или полотно. Разве он мог бы делать это без ножа или ножниц? И разве он сошьет какое-либо платье без иглы? Даже какой-нибудь народ, живущий за морем45, не мог бы плести себе покров из перьев без таких же инструментов. И скорняки не могли бы обходиться без них, от каких бы зверей ни были шкуры, с которыми им приходится иметь дело. И сапожник нуждается в резаке, которым он разрезает кожу, в ноже, которым он ее скоблит, и в шиле, которым он в ней протыкает дыры, чтобы можно было изготовить башмаки. Все эти покровы для тела либо ткут, либо шьют. Наконец, строения, которые также охраняют тело от дождей, ветров, холода, зноя, не воздвигаются без топора, пилы, сверла и т. д.
Требуется ли еще говорить об этом? С устранением металлов из обихода людей была бы учичтожена всякая возможность как ограждения и поддержания их здоровья, так и вообще ведения цивилизованного образа жизни.
.

Георгий Агрикола (Georgius Agricola) (24 марта 1494 – 21 ноября 1555) - крупный немецкий учёный, часто называемый "отцом минералогии ". Псевдоним является латинским переводом его фамилии Pawer (Bauer) - фермер, крестьянин. Имя также является латинизацией Georg. Агрикола впервые обобщил опыт горно-металлургического производства, систематизировав его по процессам: поиски и разведка месторождений полезных ископаемых, вскрытие и разработка месторождений, обогащение руд, металлургические процессы. Им описаны 20 новых минералов и установлены методы их диагностики.

Родился в г. Glauchau (Саксония). В 1514-1518 (другая версия, 1514-1517) году учился в Лейпцигском университете (Leipzig), где получил степень бакалавра. В 1518-1522 годах (или до 1520) преподавал латынь и греческий язык в Высшей Школе Цвикау (Great School of Zwickau). Затем он вернулся в Лейпциг, где получил поддержку профессора классических наук (professor of classics) Питера Моселлануса (Peter Mosellanus). Здесь он продолжил изучение медицины (начатое в 1522 году), физики и химии. В 1523-1525 годах учился в Болонье, Венеции, возможно, Падуе. После смерти Питера Моселлануса переехал в Италию (1524-1526 годы), где получил докторскую степень.

В 1526 году вернулся в Цвикау; был избран городским врачом Йохимcталя (Joachimsthal), центре по добыче руды и выплавке. Здесь он начал систематическое занятие минералогией и изучением руд. В 1528-1530 годах опубликовал ряд работ, посвящённых систематизации и осмыслению накопленных практических и теоретических знаний о минералах и рудах.

В 1530 году был назначен историографом (historiographer) и получил денежное содержание от принца Саксонии Маурица (Maurice). Переехал в Кемниц (Chemnitz), центр рудной промышленности, для расширения своих наблюдений. В 1533 году был назначен городским врачом, затем - бургомистром Кемница; однако вскорости по причине религиозных прений (Агрикола был католиком, в то время как Кемниц - протестантский центр) был вынужден отказаться от должности.

Впоследствии посвятил себя целиком науке; главным его интересом оставалась минералогия, однако также занимался медициной, математикой, теологией и историей. Публикует многие работы (список см. ниже).

Был женат, возможно, дважды (первый раз - в 1527 году); имел нескольких детей, хотя никакие его потомки далее двух поколений не прослеживаются.

Считается, что умер Агрикола от удара, вызванного теологическими спорами. Как католика, его отказались похоронить в Кемнице; потому похоронен он в г. Цайтце (Zeitz).

Список трудов

• "Bermannus, sive de re metallica dialogus", 1530
• "the Dominatores Saxonici a prima origine ad hanc aetatem", Freiberg, 1543.
• , 1544.
• "De natura eorum quae effluunt ex terra", 1546.
• "De Natura Fossilium", 1546.
• "De veteribus et novis metallis", 1546.
• "De animantibus subterraneis", 1549.
• "De re metallica", 1556.