В сорок первом году окончил среднюю школу в Харькове с золотым аттестатом и в июне 1941 года был принят на учебу в Харьковское военно-медицинское училище — ХВМУ. Отличников принимали без экзаменов. На мой выбор — связать судьбу с армией — повлиял пример старшего брата. Мой старший брат Илья к тому времени окончил артучилище и командовал батареей. Вскоре после начала войны на базе училища создали курсантский полк, и мы были выведены на линию обороны, на дальние подступы к Харькову. В боях мы не участвовали, просто немец до наших рубежей не дошел.
Уже в начале сентября училище в полном составе, а это примерно 1500 курсантов, было эвакуировано в город Ашхабад. Разместили нас в казармах, и начались занятия. Практику мы проходили в ашхабадских госпиталях и больницах.
Основной нажим в учебном процессе делали на ВПХ — военно-полевую хирургию. Первичную обработку ран, наложение шин, десмургию (наложение повязок) и так называемые малые хирургические операции мы знали в достаточном объеме.
Проведение реанимационных мероприятий мы знали приблизительно, тогда и понятия такого — реанимация — не существовало. Конечно, такие вещи, как экзамен по латыни, не воспринимался нами серьезно в такой тяжелый для страны момент, когда немцы стояли у ворот Москвы, но такова была специфика нашей профессии.
Много учебных часов выделялось на полевые занятия — разворачивание батальонных медпунктов, эвакуация раненых. Ну и, конечно, шагистика: строевая подготовка забрала у нас много нервов и времени. Дело-то в жаркой Туркмении было. Никто не хотел под палящим безжалостным солнцем на плацу маршировать. Кормили нас неплохо. Часто давали на обед верблюжье мясо.
Стрелять мы неплохо научились из всех видов стрелкового оружия, раз пять были занятия по бросанию гранат. Из нас не готовили командиров пехотных взводов, но я думаю, что мы в плане стрелковой и тактической подготовки мало чем уступали выпускникам ускоренных пехотных курсов младших лейтенантов. Еще раз хочу заметить, что нас готовили к строго определенной задаче — спасать жизни раненых на поле боя.
Летчик-штурмовик ГСС Емельяненко, тоже когда-то учился в консерватории, а легендарный командир батальона майор Рапопорт, будущий академик-генетик, до войны в микроскоп глядел в лаборатории, а не в прицел снайперской винтовки.
Но тут речь идет о курсантах военно-медицинских училищ или о военфельдшерах. А от дипломированного врача, или даже от зауряд-врача никто не требовал знаний по тактике стрелковой роты в бою. В июне 1942 года нас выпустили из училища, присвоили звание лейтенантов м/с.
Вся война в плавнях. Ноги у солдат распухали, и после нескольких дней в воде они уже не могли ходить по суше.
Разбил свой МП на каком-то островке, посреди воды, но как было возможно отправить в тыл раненых?! Делали плотики для раненых и толкали их в тыл, находясь при этом чуть ли не по горло в воде. Лежит перед тобой раненый боец, еще в сознании, держит свои кишки в руках, смотрит с мольбой и надеждой на тебя, а что я мог сделать. Санбат черт знает где, обезболивающие препараты закончились. Рядом еще солдат с оторванными ногами, просит его пристрелить… Весь островок забит истекающими кровью телами.
Я до сих пор иногда вижу перед собой эти мгновения…
Но самое тяжелое воспоминание о том периоде — это участие в бою нашего офицерского штрафбата против батальона власовцев. Дай бог памяти, в районе станицы Кавказская или Казанская. Я лично видел, своими глазами, что оружие было только у каждого второго штрафника. Повторяю — только у каждого второго!..
Вытаскиваю с поля боя раненого штрафника. Лежим за какой-то кочкой, ждем, когда власовский пулеметчик от нас отвяжется. Штрафник, корчась от боли, бледный от потери крови, вдруг говорит мне: «Я моряк, капитан-лейтенант, сунули меня в штрафбат за разговоры. Сюда бы их сейчас, всю эту сволоту трибунальскую!..»
Шли в десант со своим обычным оружием, никто связками гранат не обвешивался и пулеметными лентами не перепоясывался. Все было по нашему стандарту — встали и пошли, а там посмотрим…
Все интуитивно набирали боеприпасов по максимуму, ну и, само собой, каждый брал лишний сухарик или чего посолидней. То, что на этом плацдарме мы будем девятый хрен без соли доедать, все знали заранее на все 100 %.
Мое мнение частное, я не прокурор и не историк войны. Наше дело на войне было телячье, пехоте — воевать, мне — раненых спасать, а не рассуждать. Да и крутом чекистские ушки торчали. Но если честно…
К вашему сведению, великого вождя всех народов товарища Сталина в окопах, на передовой, весьма нередко проклинали и материли в открытую. Не боясь ничего! Потому что дальше фронта не пошлют! А тех, кто не политрук, а на Сталина молился или за его здоровье тост поднимал, считали на передовой не совсем здоровыми на голову. Я сам на войну шел фанатиком-комсомольцем, да только к 1945 году многое увидел и понял.
Что еще сказать? У нас был долг перед Родиной, солдатский долг.
А то, что нас когда-нибудь убьют, это было ясно как дважды два… Есть такая пословица — лейтенанты погибают в бою, и только генералы умирают в своих постелях…
…Иногда идешь один ночью в полковой тыл за перевязочными средствами, тут и там стрельба, и становится не по себе, на душе неспокойно, какая-то оторопь берет. А вдруг сейчас меня немецкая разведка сцапает? Плена я боялся больше, чем своей гибели…
На фронте шутка была: кто не боится — тот не герой!
В атаке человек невменяем!.. Просто ничего не соображаешь, бежишь вперед на немцев, куда-то стреляешь перед собой… Сверху нас из пулеметов расстреливают.
Самостийники на Западной Украине к нам относились с ненавистью. Приведу один пример. Дело было в Карпатах. Полк был на марше к линии фронта. По карте, в семи километрах от нас находилось уже освобожденное от немцев село. Должны были поехать вперед пять человек и разведать — что к чему, и присмотреть места для ночевки батальонов. Назвали пять фамилий офицеров во главе с парторгом, и мою фамилию в том числе. Запрыгнули на машину, вдруг случайный выстрел, солдата поранило. Я слез с машины, начал бойца перевязывать. А вместо меня поехал комсорг полка. Через часа два мы вошли в село. Наши товарищи висели на деревьях, замученные, изуродованные и раздетые…
Бандеровцы повесили их… Мы спалили это село до последнего бревнышка.
Явных самострелов фактически не видел.
Если самострел не полный идиот, он сразу после боевого ранения бежал в полковой тыл, в санроту. Почему? Да если бы в батальоне заподозрили, что он самострел — его бы товарищи по роте без колебаний и промедления убили бы сразу, на месте.
Мы, курсанты ХВМУ, во время учебы проходили практику в ашхабадских госпиталях и все удивлялись — откуда у нацменов столько раненных в левую руку? На фронте понял — эти, с позволения сказать, некоторые бойцы голосовали на выборах в Верховный Совет — руку из окопа высовывали и ждали, пока немец смилостивится и подстрелит. Но в 1943 году такой номер уже не проходил…
И особисты к тому времени уже стали ушлыми ребятами.
Во время карпатских боев появились так называемые мыльники: глотали мыло, чтобы не идти в атаку, а потом корчились от болей в животе, катаясь по земле, изображая заворот кишечника. Эти знали, что никто им членовредительство или симуляцию не пришьет. Но таких гадов были единицы, и если такая сволочь снова в свою роту попадал, то его могли и… Еще раз скажу — подобные сачки встречались редко.
Если говорить в целом: люди воевали честно, не щадя своих жизней.
Потери были у нас очень тяжелыми, нас даже иногда своя пехота жалела. Я не помню, чтобы у меня в санвзводе оставалось в живых больше двух санинструкторов.
Всегда была нехватка медиков на передовой. В санитары подбирали здоровых степенных мужиков, лет 30-35. Чтобы раненого с оружием с поля боя вынести, надо должную силенку для этого иметь. Так, санитары в стрелковых ротах погибали очень часто, редко кто больше двух-трех боев смог продержаться, выбора не было: или в наркомзем, или в наркомздрав.
Не все уповали на Бога, но на медработников батальона солдаты надеялись всегда и доверяли нам. Они знали, что мы своих раненых товарищей спасем и не оставим на поле боя истекать кровью. Пусть даже нам будет суждено погибнуть. Такая была наша работа на фронте… И солдатское доверие мы оправдали…
Отрывки приведены по изданию Артема Драбкина «По локоть в крови. Красный Крест Красной Армии»
С первых же дней войны перед медицинской службой Советской Армии встали исключительно сложные и ответственные задачи . В обстановке ожесточенных оборонительных боев с наступающим противником от всех ее звеньев требовалась особая оперативность в работе по оказанию помощи раненым и эвакуации их из угрожаемых районов. Необходимо было также в крайне ограниченные сроки развернуть медицинскую службу частей и соединений, армий и фронтов по штатам военного времени, наладить четкую работу всех медицинских частей и учреждений.
Положение осложнялось еще и тем, что многие госпитали, медицинские склады и другие медицинские учреждения, в том число и вновь сформированные, были уничтожены, выведены из строя или захвачены противником.
Главное военно-санитарное управление (ГВСУ, начальник генерал-лейтенант медицинской службы Е. И. Смирнов) принимало энергичные меры к восполнению понесенных потерь и к удовлетворению возраставших запросов фронтов в медицинских силах и средствах. Если к началу войны в гарнизонных и эвакуационных госпиталях было развернуто 35 540 коек, то к 1 июля 1941 г. в действующей армии число госпитальных коек было доведено до 122 тыс., а к 1 августа 1942 г. — до 658 тыс. 388
Однако действующая армия продолжала ощущать острый недостаток в госпиталях, санитарном транспорте, медицинском имуществе. К 16 июля 1941 г. Западный фронт имел всего лишь 17 тыс. коек. К началу Смоленского оборонительного сражения (июль — август 1941 г.) в армиях этого фронта имелось менее одной трети необходимых им медицинских частей и учреждений. В армиях Северо-Западного фронта примерно в тот же период насчитывалось в среднем по 700-800 коек и по 1000 мест в эвакоприемниках, а в госпитальной базе фронта — всего лишь 1800 коек. В армиях Западного и Калининского фронтов к началу контрнаступления под Москвой было в среднем развернуто по 2500—300 коек 389.
Создавшаяся обстановка в немалой степени объяснялась тем, что значительная часть отмобилизованных лечебных учреждений в это время перебазировалась с запада на восток.
Вследствие эвакуации предприятий химико-фармацевтической промышленности резко уменьшилось или вовсе прекратилось производство, а следовательно, и поступление в войска многих видов медико-санитарного имущества и медикаментов. В начале войны потребность Северо-Западного фронта в палатках дивизионных медицинских пунктов (ДМП) в среднем была удовлетворена только на 20 процентов. Некоторые медико-санитарные учреждения призывали на фронт, не имея в достаточном количестве самого необходимого медицинского имущества.
Не совсем благополучно обстояло дело и с медицинскими кадрами. На Западном фронте на 12 июля 1941 г. имелась лишь половина штатной численности врачей. Исключительно тяжелым было положение с санитарами, санитарами-носильщиками и санитарными инструкторами.
Чтобы исправить положение, ГКО и Главное военно-санитарное управление в течение летне-осенней кампании 1941 г. и зимней кампании 1941/42 г. провели ряд важных организационных мероприятий. Некоторые учреждения, части и органы управления медицинской службы были упразднены, часть их подверглась серьезной реорганизации. Значительно сократились штаты и табели медико-санитарного имущества. Вместо трех типов полевых подвижных госпиталей (корпусные, войсковые и армейские) был создан один, произошло слияние Управления эвакуационного пункта и Управления госпитальной базы фронта. В результате органы управления медицинской службы стали более гибкими, а учреждения — менее громоздкими.
Главное внимание медицинской службы в период вынужденного отхода наших войск сосредоточивалось на обеспечении быстрого выноса и вывоза раненых с поля боя, оказании им квалифицированной медицинской помощи и дальнейшей эвакуации. Центральный Комитет партии и Советское правительство в августе 1941 г. приняли решение о представлении к правительственным наградам военных санитаров и носильщиков за вынос с поля боя раненых с их оружием или ручными пулеметами, расценивая их спасение как проявление высокой воинской доблести.
Летом и осенью 1941 г. на всей территории страны, в городах и рабочих поселках, санаториях и домах отдыха, была создана широкая сеть военных госпиталей, оборудованных необходимой аппаратурой и инструментарием, обеспеченных медицинским персоналом и медикаментами, вещевым имуществом и продовольствием. В целях улучшения медицинского обслуживания раненых и больных воинов были мобилизованы гражданские врачи и организована широкая подготовка среднего медицинского персонала. Раненых, поступающих с фронта, в госпиталях окружали большим вниманием и заботой. Врачи и сестры делали все необходимое для того, чтобы они снова быстро стали в строй. Советские люди становились донорами. Созданный в начале войны при ЦК ВКП(б) Всесоюзный комитет по обслуживанию раненых и больных бойцов и командиров Советской Армии объединил усилия ряда ведомств и организаций (Наркомздрав, ВЦСПС, ВЛКСМ, Исполком Красного Креста и Красного Полумесяца и других) по созданию и благоустройству госпиталей, улучшению организации питания раненых, сбору подарков для них и культурному обслуживанию 390.
Государственный Комитет Обороны постановлением от 22 сентября 1941 г. возложил ответственность за медицинское обеспечение раненых на территории страны на Наркомат здравоохранения СССР, а в тыловых районах фронтов и армий — на Главное военно-санитарное управление Советской Армии. Все эвакогоспитали, сформированные в военное время, были переданы в подчинение Наркомздрава СССР, а эвакопункты — Главного военно-санитарного управления Советской Армии. При этом за управлением оставалось право контроля работы эвакогоспиталей Наркомздрава СССР. Было организовано лечение легкораненых непосредственно в тыловых районах дивизий и армий, что позволило резко сократить эвакуацию в глубокий тыл и ускорить возвращение воинов в свои части. В каждой армии были сформированы батальоны выздоравливающих легкораненых воинов (500 человек), а в стрелковой дивизии (при медико-санитарных батальонах) — команды выздоравливающих легкораненых (100 человек), требующих госпитального лечения не свыше 10-12 дней.
В ходе оборонительного сражения и контрнаступления советских войск под Москвой в октябре 1941 г. — январе 1942 г. медицинская служба приобрела исключительно ценный опыт, успешно использованный в последующем при организации и осуществлении медицинского обеспечения войск фронтов в крупных наступательных операциях второго и третьего периодов войны.
Деятельность медицинской службы в битве под Москвой протекала в своеобразных условиях. Тяжелые сдерживающие оборонительные бои, отход на новые рубежи обусловили большие санитарные потери; фронты имели относительно небольшую глубину армейских и фронтовых тыловых районов, ограниченное количество медицинских сил и средств. Значительные затруднения в медицинском обеспечении войск были связаны с довольно суровой зимой.
Сложное положение создалось в медицинской службе Западного фронта, которая потеряла много сил и средств и к началу оборонительного сражения под Москвой была укомплектована медицинскими частями и учреждениями далеко не полностью. Недоставало коек в госпиталях, санитарно-эвакуационного транспорта. На 2 ноября 1941 г. в 5-й армии Западного фронта насчитывалось всего четыре полевых госпиталя на 800 коек, в 16-й армии — два госпиталя на 400 коек и в 33-й армии — три госпиталя на 600 коек. Остальные армии этого фронта были укомплектованы госпиталями несколько лучше. Войсковая медицинская служба делала все возможное, чтобы обеспечить своевременный розыск, сбор и вынос раненых с поля боя. Ранняя суровая зима обострила проблему обогрева раненых на путях эвакуации. В условиях бездорожья и глубокого снежного покрова малочисленный автосанитарный транспорт не справлялся с эвакуацией раненых. Срочно сформированные вначале на Западном, а затем и на других фронтах конно-санитарные роты помогли решить этот вопрос.
Особенно большая нагрузка легла на медико-санитарные батальоны. В дни напряженных оборонительных боев в дивизионные медицинские пункты (ДМП) поступало до 500-600 раненых. Ввиду этого пришлось пойти на сокращение объема хирургической помощи. В отдельных медсанбатах оперировалось только 12-14 процентов раненых, требовавших хирургического вмешательства. После оказания квалифицированной помощи раненым на этих пунктах они эвакуировались в медицинские учреждения армий и фронтов.
Учитывая малочисленность армейских сил и средств и сложность обстановки, руководство медицинской службы Западного фронта перенесло центр тяжести лечебно-эвакуационных мероприятий на фронтовые госпитали. Они были выдвинуты в армейские тыловые районы и принимали основной поток раненых непосредственно из войск (ДМП). Основная часть лечебных учреждений первого эшелона фронтовой госпитальной базы развернулась в Москве и ее пригородах, что несколько облегчало положение. Второй эшелон этой базы находился в городах, расположенных северо-восточнее и восточнее столицы.
На протяжении всего оборонительного сражения под Москвой, осуществляя эвакуацию и лечение раненых, медицинская служба Центра, фронтов и армий в то же время наращивала силы и средства, готовила их к медицинскому обеспечению войск в ходе контрнаступления. К началу декабря 1941 г. заметно улучшилась обеспеченность армий и фронтов госпиталями и другими медицинскими учреждениями. В армиях Западного фронта уже имелось в среднем по 12 тыс. госпитальных коек, а во фронте — около 71 тыс.
С началом контрнаступления под Москвой медицинская служба Западного, Калининского и других фронтов основное внимание сосредоточила на осуществлении бесперебойной эвакуации раненых из войск в армейские и фронтовые лечебные учреждения. В первые же дни наступления загруженность армейских госпиталей в несколько раз превысила штатные возможности. Органы медицинской службы Западного и других фронтов прибегали к эффективному маневру силами и средствами, имевшимися в их распоряжении. Эвакуировав раненых из части медицинских учреждений госпитальной базы фронтов в глубь страны, они выдвинули их в армейские тыловые районы. На Западном фронте до конца контрнаступления на главных операционных направлениях были перемещены за наступающими армиями и развернуты три полевых эвакуационных пункта с их лечебно-эвакуационными учреждениями. Значительная часть госпиталей фронта развернулась в Москве. Четкая организация сортировки и распределения раненых по соответствующим лечебным учреждениям позволила эффективно использовать имеющиеся госпитальные силы и средства, хорошо поставить лечебную работу. Второй эшелон госпитальной базы Западного фронта размещался в Иванове, Владимире, Муроме, Сасово. Увеличение его коечной емкости позволило переключить сюда значительный поток раненых из армий, создать условия для разгрузки госпиталей первого эшелона госпитальной базы фронта и последующего маневра фронтовыми госпиталями.
Опыт организации медицинского обеспечения войск в битве под Москвой, особенно в период контрнаступления, показал исключительную важность рационального и эффективного использования имеющихся сил и средств, осуществления смелого маневра ими, тесного взаимодействия армейского и фронтового звеньев медицинской службы. Стало очевидным также и огромное значение подвижности, маневренности частей и учреждений медицинской службы, способности безотрывно продвигаться за наступающими войсками в условиях значительных санитарных потерь. Этих качеств медицинской службе фронтов, армий и соединений в то время еще недоставало.
Кроме того, в ходе контрнаступления под Москвой выявилось и решающее значение для успешной организации и осуществления медицинского обеспечения наличия в любой, даже самой напряженной обстановке во фронтах резерва сил и средств медицинской службы.
К началу второго периода Великой Отечественной войны медицинская служба накопила значительный опыт. В проведении лечебно-эвакуационных мероприятий утверждались единые принципы, работа медицинских частей и учреждений строилась более четко, организованно, эффективно. Этому способствовало укрепление медицинской службы, расширение коечной емкости лечебных учреждений, более целесообразное распределение коечной сети между фронтами, армиями и глубоким тылом. К 1 января 1943 г. число госпитальных коек в действующей армии увеличилось по сравнению с тем же периодом 1942 г. на 21,2 процента 391.
Изменилось и соотношение госпитальных средств различного назначения. На 1 августа 1941 г. основная часть коечной емкости (68,1 процента) была сосредоточена в глубоком тылу, 22,8 процента ее находилось во фронтовом тылу и лишь 9,1 процента — в армейском тылу 392. К началу 1942 г. положение почти не изменилось. Это вызывало большие трудности в организации и осуществлении медицинского обеспечения, резко сокращало возможности армейского звена медицинской службы, вынуждало эвакуировать большое количество раненых и больных в глубинные районы страны. Если в первые месяцы войны сложившееся положение в какой-то мере отвечало условиям боевой обстановки, то в последующем, со стабилизацией стратегической обороны наших войск и проведением крупных наступательных операций, оно лишь создавало трудности в медицинском обеспечении войск фронтов. Были приняты меры к перемещению основной части коечной сети во фронтовые и армейские тыловые районы. В сентябре 1942 г. число госпитальных коек в глубоком тылу составило 48,3 процента, во фронтах — 35,3 и в армиях — 16,4 процента общей коечной емкости, а к январю 1943 г. — соответственно 44,9 и 27,5 процента 393.
Не менее важным мероприятием явилось значительное повышение обеспеченности медицинской службы действующей армии полевыми подвижными госпиталями. На 1 января 1942 г. количество коек в полевых подвижных госпиталях составляло всего лишь 9,1 процента общей коечной емкости госпитальных баз фронтов и армий. Во втором периоде войны количество этих коек значительно возросло и на 1 января 1943 г. составило 27,6 процента 394.
Значительно улучшилась укомплектованность медицинских частей и учреждений действующей армии медицинскими кадрами. По состоянию на 1 мая 1943 г. медицинская служба фронтов, армий, соединений и частей была укомплектована врачами на 92 процента, фельдшерами — на 92,9 процента. Улучшилась обеспеченность действующей армии и врачами-специалистами 395. Все это позволило внести серьезные изменения в организацию лечебно-эвакуационных мероприятий, улучшить работу лечебных учреждений, более целесообразно решать многие вопросы медицинского обеспечения войск фронтов в ходе проводимых операций. Это проявилось прежде всего в повышении роли армейских и фронтовых госпитальных баз, в резком увеличении контингентов раненых, завершавших лечение в медицинских учреждениях армий и фронтов и возвращавшихся в строй. Если в период битвы под Москвой за пределы тыловых районов фронтов было эвакуировано 70 процентов раненых, то в Сталинградской битве — 53,8 процента. В битве под Курском из лечебных учреждений госпитальной базы Воронежского фронта было эвакуировано 17,6 процента, Брянского фронта — 28, Степного фронта — 7,5 процента всех раненых. В целом из госпитальных баз четырех фронтов, участвовавших в битве под Курском, было эвакуировано лишь 22,9 процента раненых. В пределах тыловых районов фронтов лечилось и подавляющее количество больных. В глубинные районы страны в этой операции было направлено лишь 8,9 процента больных (под Москвой — 46 процентов) 396. Рост коечной сети в действующей армии, укрепление госпиталями различного профиля госпитальных баз армий и фронтов, особенно действующих на важнейших оперативно-стратегических направлениях, создавали более благоприятные условия для успешного осуществления лечебно-эвакуационных мероприятий, чем в первом периоде войны.
Исключительно важное значение для повышения качества работы медицинской службы и улучшения результатов лечения раненых и больных имело и то обстоятельство, что в этот период была успешно решена, по существу впервые в истории отечественной военной медицины, проблема организации и осуществления специализированной медицинской помощи. Оказание специализированной медицинской помощи раненым и больным в лечебных учреждениях армейских и фронтовых госпитальных баз регламентировалось системой этапного лечения с эвакуацией по назначению и являлось одной из важнейших ее особенностей. Однако в первые годы войны реализовать это положение не удалось. И хотя элементы специализации лечебных учреждений фронтовых госпитальных баз (и в меньшей степени армейских) отмечались на ряде фронтов еще в 1941 г., тяжелое положение с коечной емкостью, нехватка медицинских кадров, прежде всего врачей-специалистов, необходимого инструментария, оснащения и другие обстоятельства не позволяли развернуть специализированную медицинскую помощь в необходимом объеме. Она осуществлялась в этот период лишь в лечебных учреждениях глубокого тыла.
Во втором периоде войны благодаря всесторонней помощи, оказываемой медицинской службе Коммунистической партией, Советским правительством, Ставкой Верховного Главнокомандования и командованием Тыла Советской Армии, были созданы соответствующие материальные и организационные предпосылки для широкого развертывания специализированной медицинской помощи раненым и больным, начиная с лечебных учреждений армейских госпитальных баз. Специализация полевых госпиталей, входящих в состав армейских и фронтовых госпитальных баз, осуществлялась за счет придания им специализированных групп из отдельных рот медицинского усиления (ОРМУ). Наряду с этим в госпитальные базы фронтов, а в ряде случаев и в армейские госпитальные базы включались специализированные эвакуационные госпитали (хирургические, терапевтические, психоневрологические и другие). В целом коечная сеть госпитальных баз профилировалась по 10-12 и более специальностям. Это позволяло при тяжелых и сложных ранениях или заболеваниях личного состава войск обеспечить помощь высококвалифицированных врачей-специалистов в достаточно ранние сроки. Несмотря на сложные условия, в которых приходилось работать медицинской службе во втором периоде войны, показатели исходов лечения раненых и больных по сравнению с предшествующим периодом войны заметно улучшились. По данным Главного военно-санитарного управления Советской Армии, в 1942 г. из полевых лечебных учреждений и эвакуационных госпиталей фронтов было возвращено в строй 52,6 процента общего количества раненых и больных с определившимися исходами. В 1943 г. этот показатель повысился до 65 процентов 397.
Наряду с улучшением качества работы лечебных учреждений армейских и фронтовых госпитальных баз возросшая эффективность лечения раненых и больных была обусловлена также значительным повышением уровня работы войскового звена медицинской службы, более четкой организацией и осуществлением выноса и вывоза раненых с поля боя и расширением активности хирургической работы на дивизионных медицинских пунктах. Во втором периоде войны дивизионные медицинские пункты стали центром квалифицированной хирургической помощи раненым в войсковом тылу. Если в первый год войны, в обстановке вынужденного отхода наших войск и усиленной эвакуации раненых в глубокий тыл, хирургическая помощь на дивизионных медицинских пунктах составляла в среднем 26,7 процента поступивших раненых, то в последующие годы положение существенно изменилось. Хирургическая помощь на дивизионных медицинских пунктах в период уничтожения окруженной группировки немецко-фашистских войск под Сталинградом составляла 42,8 процента, во время Курской битвы — 48,7, в Белорусской операции — 62,1 процента 398. Высокие показатели оказания квалифицированной медицинской помощи на этих пунктах отмечались и в последующих наступательных операциях.
На ДМП осуществлялась основная масса первичных хирургических обработок ран. Там же производились и серьезные хирургические вмешательства по поводу проникающих ранений груди, живота. По обобщенным данным, на ДМП было оперировано 72,6 процента раненых, получивших первичную хирургическую обработку, в хирургических полевых подвижных госпиталях (ХППГ) — 18,8, в госпитальных базах армий — 7 и в госпитальных базах фронтов — 0,9 процента. Таким образом, подавляющее большинство раненых было оперировано на ДМП 399. Не случайно дивизионные медицинские пункты получили название «главной операционной».
Следует подчеркнуть, что хирургическая активность на дивизионных медицинских пунктах способствовала приближению хирургической помощи к раненому, возможно раннему выполнению необходимых операций. Выполнение основного объема первичных хирургических обработок и оперативных вмешательств на ДМП позволило сосредоточить усилия лечебных учреждений госпитальных баз армий и фронтов на оказании специализированной медицинской помощи раненым, на выполнении сложных операций, требующих участия высококвалифицированных врачей-специалистов, соответствующего оснащения и условий.
Во втором периоде войны важное значение приобрело внедрение в практику медицинского обеспечения войск действующей армии и работы медицинских учреждений в глубине территории страны эффективных методов лечения раненых и больных, позволяющих добиваться наилучших результатов в возможно более короткие сроки. Предупреждение различных осложнений, снижение продолжительности лечения означало быстрый возврат в строй многих сотен воинов.
Изучением опыта работы лечебных учреждений, анализом исходов лечения, поиском новых эффективных методов хирургического лечения ранений и их осложнений занимались ведущие ученые нашей страны. Для разработки действенных средств борьбы с шоком — тяжелейшим осложнением огнестрельных ранений — по инициативе Н. Н. Бурденко были созданы специальные врачебные бригады, в состав которых входили опытные специалисты. Эти бригады выезжали в действующую армию, на передовые этапы медицинской эвакуации и там испытывали новые методы лечения, определяли наиболее эффективные и надежные средства. Полученный опыт обобщался и становился достоянием всего медицинского состава. Методические письма, специальные указания Главного военно-санитарного управления и главных специалистов разъясняли порядок применения новых методов и средств лечения, помогали войсковым врачам быстрее освоить их.
Настойчиво решалась во втором периоде войны еще одна исключительно важная задача — внедрение в медицинское обеспечение войск фронтов, в работу всех лечебных учреждений единых принципов оказания медицинской помощи и лечения раненых и больных. Призыв в Вооруженные Силы большого числа гражданских врачей, имевших различную квалификацию и опыт практической работы, принадлежавших к различным научным школам и направлениям, мог привести к тому, что на различных этапах медицинской эвакуации врачи пользовались бы различными методами лечения раненых и больных.
В условиях мирного времени, в гражданских лечебных учреждениях, где больной, как правило, лечится до конечного исхода, такой подход вполне правомерен, так как он положительно сказывается на состоянии здоровья больного. В условиях военного времени, когда каждый раненый и больной вынужден проходить значительное число этапов медицинской эвакуации, а мероприятия, проводившиеся на каждом из них, последовательно дополнялись и расширялись, отсутствие единого метода лечения, единого подхода к ранению или заболеванию могло быть чревато самыми тяжелыми последствиями. Наиболее отчетливо необходимость такой единой врачебной тактики проявилась в отношении к наложению первичного шва на огнестрельную рану. Призванные в армию гражданские врачи, привыкшие к работе в мирных условиях, поначалу стремились после хирургической обработки зашивать рану наглухо, надеясь на быстрое и гладкое заживание. Однако после такой обработки на последующие этапы раненые поступали с явлениями воспаления. Врачи были вынуждены снова снимать швы и бороться с развившимися осложнениями. Вот почему вопросы применения единых преемственных, наиболее эффективных методов лечения, позволявших превратить весь лечебно-эвакуационный процесс в единое неразрывное целое, всегда находились в центре внимания руководства медицинской службы Советской Армии.
В декабре 1942 г. начальником Главного военно-санитарного управления была дана директива всем начальникам санитарных управлений фронтов, в которой говорилось: «Имею сведения, что главные хирурги фронтов применяют методы лечения раненых, которые не предусмотрены нашими указаниями. Предлагаю: 1) запретить отсебятину в военно-полевой хирургии; 2) всякое нововведение должно проводиться только с разрешения Главвоенсанупра».
Главное военно-санитарное управление настойчиво и последовательно внедряло в практику деятельности медицинской службы единое понимание принципов медицинского обеспечения войск и методов оказания квалифицированной и специализированной медицинской помощи и лечения раненых и больных. Оно принимало энергичные меры по внедрению научно обоснованных методов лечения раненых и больных в тыловых районах армий и фронтов, а также в глубине страны. Центральные органы военно-медицинской службы издавали большое количество директив, руководств, служебных писем, имевших важное значение для улучшения медицинского обеспечения войск действующей армии. Большую организационную и методическую работу проводили на местах ведущие специалисты военно-медицинской службы. Все это способствовало тому, что во втором периоде войны единые положения и принципы медицинского обеспечения войск действующей армии стали достоянием всего врачебного состава армии и флота и легли в основу его практической деятельности.
Исключительно важной в этом отношении была роль ученого медицинского совета при начальнике Главного военно-санитарного управления, в состав которого входили видные ученые-медики нашей страны. За годы войны было созвано несколько пленумов ученого медицинского совета, на которых обсуждались важнейшие вопросы организации медицинского обеспечения войск фронтов, анализировались итоги деятельности медицинской службы армии и флота, рассматривались методы лечения различных ранений и заболеваний. В их работе большое внимание уделялось обобщению, утверждению и внедрению в практику медицинского обеспечения войск единых принципов и методов работы медицинской службы действующей армии и глубокого тыла.
Материалы пленумов ученого медицинского совета, как правило, становились своего рода программой совершенствования медицинского обеспечения войск фронтов и сил флотов, неуклонного повышения уровня лечебной работы. В них содержались научно обоснованные рекомендации, основывающиеся на опыте и возможностях медицинской науки и практики. Об актуальности вопросов, выносившихся на обсуждение этих пленумов, свидетельствует уже одно их перечисление. Так, на VI пленум ученого медицинского совета, состоявшийся в августе 1942 г., были вынесены вопросы диагностики и лечения шока, организации неврологической помощи раненым с огнестрельными повреждениями периферической нервной системы, лечения нарушений общего питания и авитаминозов и другие проблемы. В апреле 1943 г. VII пленум ученого медицинского совета обсудил вопросы восстановительной хирургии, огнестрельных ранений суставов, ампутации, вторичного шва, вопросы военно-полевой терапии и, в частности, диагностики и лечения нефритов военного времени и пневмоний у раненых. С докладами по указанным проблемам выступали ведущие специалисты и руководители военно-медицинской службы Советской Армии Е. И. Смирнов, Н. Н. Бурденко, С. С. Гирголав, М. С. Вовси, П. И. Егоров и другие.
В результате принятых мер качество лечебной работы в медицинских учреждениях действующей армии и в глубине страны постоянно повышалось. Серьезные успехи были достигнуты в лечении таких тяжелых осложнений, как шок и анаэробная инфекция. Широкое развитие получило переливание крови раненым. Как известно, основной причиной гибели раненых при всех ранениях, кроме черепных, в годы войны являлись шок и потеря крови. По данным специальных разработок, шок в сочетании с потерей крови и в изолированном виде отмечался у погибших при проникающих ранениях груди в 68,4 процента, живота — в 42,3 процента, при огнестрельных переломах бедра — в 59,7 процента случаев. Понятно, что применение целого комплекса противошоковых мероприятий, и прежде всего переливание крови, сыграло огромную роль в борьбе за спасение жизни раненых. Вследствие постоянного совершенствования службы крови количество переливаний в годы войны все время увеличивалось. В 1943 г. переливание крови было произведено 13,4 процента всех раненых, в 1944 г. — 26,1, в 1945 г. — 28,6 процента 400. Широко развернувшееся в стране донорство позволило снабжать медицинскую службу консервированной кровью в достаточном количестве. Только в 1942 г. в действующую армию было отправлено 140 тыс. литров консервированной крови, а в 1943 г. — 250 тыс. литров 401.
Успешно осуществлялось также лечение больных солдат и . Перед военными терапевтами встала задача разработки системы профилактики и лечения заболеваний, связанных со специфическими условиями ведения войны, с географическими особенностями театров военных действий. В трудной обстановке оборонительных операций, таких, как защита блокированного Ленинграда, оборона Севастополя и Одессы, получили распространение болезни нарушения питания, авитаминозы и другие. Терапевты в содружестве с гигиенистами разработали целый комплекс мероприятий, направленных на предупреждение заболеваний личного состава войск действующей армии и сил флота. Несмотря на исключительно тяжелые условия, оказание медицинской помощи и лечение больных было организовано на должном уровне. Терапевты сыграли важную роль в организации лечения раненых в послеоперационный период. Тщательный анализ причин и характера осложнений, возникающих после операций по поводу ранений груди, живота, конечностей, позволил выработать ряд мер по их предупреждению. Наиболее важное место занимало предупреждение и лечение пневмонии — частого осложнения огнестрельных ранений.
Во втором периоде войны медицинская служба решала серьезные задачи санитарно-гигиенического и противоэпидемического обеспечения войск. Санитарно-эпидемическое состояние действующей армии в этот период ухудшилось. На ряде фронтов отмечалось повышение заболеваемости дизентерией, сыпным и брюшным тифом. На Западном и Донском фронтах возникла серьезная вспышка туляремии. Опасным для войск являлось состояние освобожденных от фашистской оккупации районов советской территории. Чрезвычайно тяжелые жилищно-бытовые условия, в которых находилось местное население, голод, отсутствие медицинской помощи приводили к широкому распространению инфекционных болезней. Возникла угроза заноса этих болезней в войска. Требовались широкие предупредительные мероприятия в войсках и среди местного населения.
Медицинская служба выполнила в этот период и в последующие годы огромный объем работы в этой области. Проводились массовые профилактические прививки среди личного состава войск, осуществлялся строгий контроль за водоснабжением, исключались контакты личного состава с населением в неблагополучных в санитарно-гигиеническом и эпидемическом отношении районах. Широкие оздоровительные мероприятия проводились среди местного населения. Так, в 1943 г. силами и средствами медицинской службы фронтов и армий было подвергнуто санитарной обработке только в эпидемических очагах более 1,5 млн. человек гражданского населения и продезинфицировано 1,7 млн. комплектов одежды 402. Благодаря четкой организации и успешному проведению широкого комплекса противоэпидемических мероприятий войска действующей армии были ограждены от распространения инфекционных болезней и возникновения массовых эпидемий.
Медицинская служба действующей армии оказала огромную помощь гражданскому здравоохранению, помогая восстановить на освобождаемых территориях систему медицинского обслуживания населения. Этой стороне деятельности военно-медицинской службы уделялось огромное внимание и в последующие годы войны, особенно в период изгнания немецко-фашистских войск с советской земли и освобождения порабощенных фашистской Германией народов европейских государств. Помимо обширной противоэпидемической работы в войсках больших усилий требовало оказание медицинской помощи гражданскому населению. В январе — марте 1944 г. только госпитали 1-го Белорусского фронта приняли на лечение свыше 10 тыс. больных сыпным тифом.
В ходе операций второго периода войны медицинской службе пришлось столкнуться с рядом особенностей и серьезных трудностей. Во время контрнаступления под Сталинградом лечебно-эвакуационное обеспечение войск осуществлялось крайне ограниченными силами и средствами. Ввиду этого лечебные учреждения госпитальных баз армий и фронтов были заполнены ранеными и больными на 80-90 процентов. Между тем резервными средствами медицинская служба не располагала. Для приема раненых из войск армейские и фронтовые госпитали развертывались на 150-200 процентов сверх штатной емкости. Вследствие большого удаления армейских и фронтовых госпитальных баз от линии фронта, недостатка санитарного автотранспорта серьезные трудности возникли при организации и осуществлении эвакуации раненых и больных. Но относительно невысокий уровень санитарных потерь, сравнительно небольшая глубина наступления позволили обеспечить эвакуацию и лечение раненых имеющимися силами и средствами.
На основе опыта, приобретенного в Сталинградской битве, в ходе контрнаступления под Курском был осуществлен смелый и эффективный маневр силами и средствами медицинской службы. Приближение первого эшелона госпитальной базы Центрального фронта к армиям позволило сохранить госпитальные базы армий для медицинского обеспечения в наиболее напряженный период наступательных действий. Развертывание первых эшелонов фронтовых госпитальных баз в армейских тыловых районах в последующих наступательных операциях стало эффективным и распространенным видом маневра силами и средствами медицинской службы, создавшим условия для оптимального использования армейских лечебных учреждений в ходе наступления.
В битве под Курском только в лечебных учреждениях Брянского фронта было произведено 67 073 оперативных вмешательства, 15 634 переливания крови, свыше 90 тыс. иммобилизаций 403. Медицинская служба этого же фронта возвратила в строй к концу операции около 34 тыс. раненых и больных 404.
Большую роль сыграли госпитали для легкораненых (ГЛР), которые были официально введены в штат армий и фронтов в конце 1941 — начале 1942 г. В одном только 2603-м госпитале за шесть месяцев 1943 г. было излечено и возвращено в строй 7840 воинов 405.
В завершающем периоде войны, в ходе осуществления таких крупных наступательных операций, как Корсунь-Шевченковская, Белорусская, Львовско-Сандомирская, Ясско-Кишиневская, Восточно-Прусская, Висло-Одерская, Берлинская, от медицинской службы требовалась исключительно напряженная работа, широкое применение новых форм и методов организации и осуществления медицинского обеспечения. Решающими условиями успеха медицинского обеспечения войск фронтов в этот период стали способность органов управления медицинской службы фронтов и армий осуществлять быструю перегруппировку своих сил и средств в целях обеспечения стремительно наступающих войск, умение сосредоточить основные усилия службы на направлении главных ударов, своевременно осуществить необходимый маневр силами и средствами в ходе развития операций.
Решительность целей в наступательных операциях, участие в них огромных масс живой силы, боевой техники и вооружения предопределяли напряженность и ожесточенность боевых действий, а следовательно, и большие санитарные потери. Медицинское обеспечение войск, участвующих в этих операциях, требовало решения исключительно сложных и трудных задач по немедленному выносу (вывозу) раненых с поля боя, своевременному оказанию им квалифицированной медицинской помощи, быстрой эвакуации в армейские и фронтовые госпитали и последующего лечения их. Например, в Висло-Одерской наступательной операции в 8-й гвардейской армии 28,3 процента всех раненых были доставлены на полковые медицинские пункты в течение часа после ранения, 32 процента — одного-двух часов и 23,3 процента — двух-трех часов, то есть более 83 процентов раненых поступило на полковые медицинские пункты (ПМП) в первые три часа после ранения 406. Такие сроки обеспечивали своевременное оказание раненым необходимой медицинской помощи.
В третьем периоде войны медицинская служба располагала гораздо большими силами и средствами, чем в первом и во втором периодах. Значительно возросла ее коечная емкость. Увеличилось количество полевых подвижных госпиталей в армиях и во фронтах. Более совершенной стала организационно-штатная структура всех звеньев службы, улучшились оснащенность медицинских частей и учреждений техническими средствами, обеспечение медикаментами и медицинским имуществом.
К началу операций завершающего периода войны органам управления медицинской службы удавалось создать достаточно мощную группировку лечебных учреждений в составе госпитальных баз армий и фронтов. Тем не менее в периоды наиболее напряженных боевых действий, особенно на направлениях главных ударов, армейские и фронтовые госпитали работали со значительной перегрузкой. Но в целом обеспеченность оперативных объединений госпитальными койками была вполне удовлетворительной. В Берлинской наступательной операции только в лечебных учреждениях 1-го Украинского фронта насчитывалось 141,6 тыс. коек, в том числе свыше 60 тыс. в армиях 407.
Для того чтобы квалифицированная медицинская помощь была максимально приближена к наступавшим войскам, — а этот принцип был в работе медицинской службы ведущим на протяжении всей войны, — медицинские части и учреждения должны были в условиях высоких темпов наступления войск неоднократно перемещаться в ходе операции, продвигаться за наступающими соединениями. Особенно частыми были перемещения полковых и дивизионных медицинских пунктов. В осуществлении такого рода маневра медицинскими силами и средствами был накоплен уже достаточный опыт. Широко использовался резерв медицинских частей и учреждений, созданный военно-санитарными управлениями фронтов в период подготовки и в ходе операций.
Однако следует отмстить, что в наступательных операциях завершающего периода войны медицинская служба нередко с большим трудом справлялась с задачами быстрой перегруппировки госпиталей и других медицинских учреждений на большие расстояния, с продвижением их за наступающими войсками, особенно в тяжелых условиях весенней распутицы. Характер боевых действий и сложившаяся обстановка часто требовали более совершенного технического оснащения медицинских частей и учреждений. В целом же четкое планирование организации медицинского обеспечения, применение эффективных форм и методов работы, смелый и оперативный маневр имеющимися силами и средствами, создание достаточно мощного резерва медицинских частей и учреждений в распоряжении начальников военно-санитарных управлений фронтов и правильное его использование обеспечивали успешное решение всех задач. Как правило, вынос (вывоз) раненых с поля боя и оказание им первой медицинской помощи осуществлялись в крайне сжатые сроки. В ходе Берлинской операции на полковые медицинские пункты поступило 74,5 процента всех раненых в первые четыре часа после ранения. Некоторые категории раненых, и прежде всего тяжелораненые, оперировались в основном на дивизионных медицинских пунктах. На 3-м Белорусском фронте в Восточно-Прусской операции раненных в грудь с проникающими ранениями и открытым пневмотораксом на дивизионных медицинских пунктах было оперировано 93,8 процента, без открытого пневмоторакса — 73,7, раненных в живот с проникающими ранениями — 76,8, раненных в бедро с повреждениями кости — 94,2 процента 408. Наряду с этим заметно улучшилась организация специализированной медицинской помощи. В лечебных учреждениях армейских и фронтовых госпитальных баз она оказывалась в ранние сроки, что повышало ее эффективность и обеспечивало высокие результаты лечения. Значительно повысилась ее дифференциация. В госпитальных базах армий специализированная медицинская помощь оказывалась раненым и больным по 10-12, в госпитальных базах фронта — по 20-24 профилям.
Повысились квалификация и практический опыт всего медицинского состава, его подготовленность к работе в трудных условиях обстановки, умение успешно решать сложные масштабные задачи организации и осуществления медицинского обеспечения крупных наступательных операций.
Четкая и эффективная организация работы медицинской службы в годы Великой Отечественной войны позволила достичь высоких результатов в лечении раненых и больных. Медицинская служба 1-го Украинского фронта, например, только за первое полугодие 1944 г. возвратила в строй свыше 286 тыс. раненых и больных воинов. Этого личного состава было достаточно для укомплектования почти 50 дивизий того времени. Медицинская служба 2-го Украинского фронта за последние два года войны вернула в войска 1 055 тыс. воинов 409.
Военно-медицинская служба возвратила в строй за годы минувшей войны 72,3 процента раненых и 90,6 процента больных. На протяжении всей войны личный состав Советских Вооруженных Сил был надежно защищен от массовых эпидемий — неизбежного и страшного спутника прошлых войн. Столь высоких результатов в медицинском обеспечении войск действующей армии не удавалось достичь ни одной армии капиталистических стран как в ходе второй мировой войны, так и в предыдущих войнах.
В сложных и трудных условиях приходилось действовать военным медикам — на переднем крае под огнем противника, в партизанских отрядах, в осажденных городах, в штурмовых группах и десантных отрядах, на Крайнем Севере, в горах Кавказа и на Карпатах, в лесисто-болотистой и пустынной местности. И всюду военные медики умело и самоотверженно выполняли свой благородный и гуманный долг. Множество примеров высокого мужества и героизма, проявленного военными медиками, хранит история Великой Отечественной войны.
В бою под селом Вербовье Запорожской области санинструктор 907-го стрелкового полка 244-й стрелковой дивизии В. Гнаровская, защищая раненых, ожидавших эвакуации в тыл, от прорвавшихся фашистов, подорвала связкой гранат вражеский танк и ценой своей жизни спасла раненых. Ей посмертно присвоено звание Героя Советского Союза.
При форсировании Керченского пролива и захвате плацдарма на Керченском полуострове в числе первых высадился на побережье в районе Эльтигена старшина медицинской службы С. Абдуллаев. Под сильным огнем противника он оказывал медицинскую помощь раненым и выносил их в укрытие. Защищая раненых от наседавшего врага, в рукопашной схватке уничтожил пять фашистов, но и сам был тяжело ранен. Старшине медицинской службы С. Абдуллаеву присвоено звание Героя Советского Союза. Летом 1944 г. он погиб смертью храбрых.
Полным кавалером ордена Славы стал санитарный инструктор танковой части В. Гапонов. Особое мужество и бесстрашие проявил Гапонов при форсировании Вислы. Он вытащил из горящих танков 27 раненых, вынес их с поля боя и оказал первую медицинскую помощь. Подобных примеров можно привести очень много.
Массовый героизм военных медиков, их самоотверженный труд был высоко оценен Коммунистической партией и Советским правительством. 44 медицинских работника удостоены звания Героя Советского Союза, более 115 тыс. награждены орденами и медалями, из них орденом Ленина — 285 человек.
Успешно справиться со сложными и трудными проблемами организации и осуществления медицинского обеспечения войск действующей армии в годы Великой Отечественной войны удалось прежде всего благодаря тому, что военно-медицинская служба Советской Армии опиралась в своей работе на передовые научные принципы. В годы войны ею была успешно реализована научно обоснованная эффективная система этапного лечения раненых и больных в сочетании с эвакуацией по медицинским показаниям. В ходе войны были выработаны целесообразные организационные формы, методы и способы лечебно-эвакуационного, санитарно-гигиенического и противоэпидемического обеспечения войск действующей армии. Высокий научный уровень лечебно-эвакуационных мероприятий, глубокий анализ и обобщение опыта работы медицинской службы в различных условиях обстановки, применение наиболее передовых и эффективных методов лечения, стремление к широкому использованию новейших достижений медицинской науки и практики способствовали постоянному повышению уровня медицинского обеспечения войск.
Успешные результаты деятельности военно-медицинской службы в годы войны были обеспечены также и тем, что она располагала опытными, высокоподготовленными, беззаветно преданными Коммунистической партии и социалистической Родине медицинскими кадрами. В действующей армии, на многочисленных фронтах вместе с рядовыми врачами работали крупнейшие ученые, известные всей стране специалисты. Среди личного состава военно-медицинской службы в годы войны было 4 академика, 22 заслуженных деятеля наук, 275 профессоров, 308 докторов наук, 558 доцентов и 2000 кандидатов наук 410. Высокой профессиональной подготовкой отличались также войсковые врачи и специалисты лечебных учреждений. Большую роль в подготовке военно-медицинских кадров в предвоенные годы и в годы войны сыграла Военно-медицинская академия имени С. М. Кирова и другие учебные заведения.
Талантливыми, умелыми руководителями медицинской службы и организаторами медицинского обеспечения войск действующей армии проявили себя в годы войны многие офицеры и генералы медицинской службы, возглавлявшие деятельность личного состава органов управления, медицинских частей и учреждений. Им принадлежит немалая заслуга в эффективной организации и успешном осуществлении медицинского обеспечения войск фронтов в ряде крупных оборонительных и особенно наступательных операций советских войск. Не случайно многие из этих генералов и были награждены полководческими орденами, в том числе М. Н. Ахутин, А. Я. Барабанов, Е. И. Смирнов, Н. Н. Еланский и другие. Н. Н. Бурденко, Ю. Ю. Джанелидзе, Л. А. Орбели было присвоено звание Героя Социалистического Труда.
Военно-медицинская служба в годы войны в своей повседневной деятельности опиралась на всемерную помощь и поддержку Центрального Комитета Коммунистической партии, Государственного Комитета Обороны, Советского правительства, Ставки Верховного Главнокомандования, командования Тыла Советской Армии, всего советского народа. В оказании помощи военным медикам, в уходе за ранеными и больными участвовало свыше 25 тыс. санитарных дружинниц и около 200 тыс. активисток, подготовленных организациями Красного Креста и Красного Полумесяца. В период войны в стране было 5,5 млн. доноров. Они дали фронту свыше 1,7 млн. литров крови и помогли спасти жизнь тысячам раненых воинов 411.
В годы Великой Отечественной войны личный состав медицинской службы успешно справился со своими задачами, внес достойный вклад в дело победы над врагом. Он приобрел бесценный опыт организации и осуществления медицинского обеспечения войск действующей армии.
Тыл Советских Вооруженных Сил в Великой Отечественной войне
К 66-летию победы в Великой Отечественной войне «Здоровье-инфо» публикует материал о военно-полевых хирургах. Эти строки посвящаются людям, которые поставили на ноги и вернули в строй более 17 миллионов воинов, сумевших отстоять нашу Родину и весь мир от фашизма.
Александр Тушкин / «Здоровье-инфо»
«То, что сделано советской военной медициной в годы минувшей войны, по всей справедливости может быть названо подвигом. Для нас, ветеранов Великой Отечественной войны, образ военного медика останется олицетворением высокого гуманизма, мужества и самоотверженности», - писал маршал Советского Союза Иван Христофорович Баграмян. Благодаря подвигу врачей 72,3% раненых и 90,6% больных солдат смогли вернуться на фронт. Победа стала возможной в значительной степени благодаря солдатам и офицерам, возвращенным в строй военными медиками.
«Война - это травматическая эпидемия», - говорил великий русский врач Николай Иванович Пирогов. Поэтому больше всего на фронте ценилась профессия хирурга. Врачи остальных специальностей в срочном порядке в начале войны проходили переквалификацию на кратких курсах, а потом становились помощниками хирургов или отправлялись на передовую линию. Именно там рядовой и сержантский состав понес основные потери - более 80% смертей. Всего во время войны погибли или пропали без вести 85 тысяч медиков.
На передовой был и майор медицинской службы Владимир Терентьевич Кунгурцев. Перед войной Владимир Терентьевич окончил медицинский институт в Новосибирске получив диплом врача общего профиля. Он служил на Дальневосточном фронте полевым хирургом артиллерийской части, где воевал с японцами на маньчжурской границе. Вместе с однополчанами Владимир Терентьевич дошел до Харбин, где получил за свои заслуги орден Отечественной войны II степени.
Сегодня Владимиру Терентьевичу 95, он живет в Москве, и накануне Дня Победы согласился ответить на несколько вопросов специально для «Здоровья-инфо».
«Здоровье-инфо»: В чем заключалась основная задача полевых хирургов?
В. Кунгурцев: Мы оказывали первую медицинскую помощь участникам боевых действий. Я занимался бойцами артиллерийской части, которые стреляли из пушек и минометов. Чаще всего я работал с раненными, которым необходимо было оказать первую помощь и отправить в медсанбат. Оттуда солдата переводили в , если требовались полноценные хирургические операции.
«Здоровье-инфо»: Какие ранения были самыми распространенными?
В. Кунгурцев: Осколочные, пулевые. Но мне везло: ни одного смертельного случая. А вот тяжелые были: однажды привезли бойца с пневмотраксом грудной клетки. Он не мог дышать. Наложил ему глухую повязку, чтобы воздух не попал в легкие. Вообще, тяжело раненных мы оперативно эвакуировали - на носилках или машинах. У всех солдат в обязательной экипировке были индивидуальные перевязочные пакеты, которые они получали у полкового врача. Каждый солдат был хорошо проинструктирован на случай ранения. К примеру, если пуля попала в живот, пить и есть нельзя, потому что через желудок и кишечник вместе с жидкостью в брюшную полость попадает инфекция, и начинается брюшины - .
«Здоровье-инфо»: Какие ранения считались наиболее тяжелыми?
В. Кунгурцев: Осколочные раны, особенно, в конечности.
«Здоровье-инфо»: А далеко разлетаются осколки от снаряда?
В. Кунгурцев: Зависит от калибра. Небольшие снаряды поражают на расстоянии нескольких метров, большие - ста и больше. Звуковая волна у такого снаряда небольшая, не то, что у «Катюши». Летит такой снаряд, а звук у него специфический, похож на свист пронзительный и очень короткий. Потом он приземляется, и происходит взрыв.
«Здоровье-инфо»: Может ли произойти контузия от удара?
В. Кунгурцев: Контузия бывает воздушная и чаще всего при ударе осколком. Это закрытая черепа, когда боец теряет . Иногда он утрачивает способность ориентироваться в пространстве, говорить, слышать звуки. Потом все постепенно восстанавливается.
«Здоровье-инфо»: А что потом делают с контуженным?
В. Кунгурцев: Ему дают обезболивающее средство, а потом успокаивающее. В нашем распоряжении были только белладонна и кодеин.
«Здоровье-инфо»: Какие действия вы предпринимали, если у раненого начинался болевой шок?
В. Кунгурцев: Если у раненного болевой шок, надо положить его так, чтобы кровь нормально циркулировала, а голова находилась не выше корпуса. Затем надо обезболить раны. Ничего кроме хлорэтила у нас тогда не было. Хлорэтил замораживает боль на несколько минут. А уже потом, в медсанбате и раненному делали инъекции новокаина, давали более эффективные эфир и хлороформ.
«Здоровье-инфо»: Что еще грозило здоровью солдата, кроме осколков и пуль?
В. Кунгурцев: Из-за того, что люди вели ненормальный образ жизни, встречались инфекционные заболевания: ОРЗ, кишечные расстройства, болезни, связанные с антисанитарией. Но таких обычно немного было. Если что-то где-то, человека сразу эвакуировали в инфекционный .
«Здоровье-инфо»: А в полку как лечили инфекции?
В. Кунгурцев: Были и медикаменты, тогда обычно больным давали стрептоцид и сульфидин.
«Здоровье-инфо»: Вы помните свой самый тяжелый бой?
В. Кунгурцев: Самый тяжелый бой был под Хайларом. Сколько мы японцев ни утюжили артиллерией, сколько ни бомбили авиацией, не могли их вышибить из укреплений. Потом решили обойти Хайлар, и он остался в тылу. Тогда японцы много солдат побили из 94-ой пехотной дивизии, потому что они поднимались в атаку и шли прямо на них.
«Здоровье-инфо»: Сколько человек вы спасли от смерти?
В. Кунгурцев: Никакого учета я никогда не вел.
«Здоровье-инфо»: А после войны общались со своими пациентами?
В. Кунгурцев: Нет, не общался, потому что разъехались в разные стороны. После войны я поступил в Ленинградскую медицинскую академию и получил специальность по неврологии.
«Здоровье-инфо»: Вы сами получали ранения?
В. Кунгурцев: Я не был ранен. У меня была контузия и ушибы. В медсанбате и никогда не лежал.
4. Медицина в годы Великой Отечественной войны. Развитие медицины в послевоенный период
С 1941 по 1945 гг. шла Великая Отечественная война, ставшая самой кровопролитной за всю историю человечества. Более 27 млн солдат и мирных жителей погибло. Но многие и выжили, и выжили благодаря действиям советских военных врачей.
Начальный период войны был особенно тяжел в плане медицинского обеспечения: не хватало кадров, медикаментов, оборудования. В связи с этим были организованы досрочные выпуски студентов-четверокурсников из военно-медицинских академий и медицинских институтов. Благодаря этому ко второму году войны армия была обеспечена медицинскими кадрами по всем специальностям в среднем на 95 %. С помощью этих людей медицинское обслуживание получали воины и труженики тыла, матери, дети и старики.
Главным хирургом Красной армии был Н. Н. Бурденко, главным хирургом ВМФ – Ю. Ю. Джанелидзе. Также на фронтах работали многие известнейшие люди, получившие после войны награды за свою деятельность, память и славу.
Благодаря слаженным действиям врачей были организованы многочисленные эвакуационные госпитали, усовершенствовалась специализированная медицинская помощь воинам, раненым в голову, шею, живот, грудь и т. д.
Не останавливалась научная работа, которая в довоенный период привела к получению кровезаменителей и изобретению способов консервирования и переливания крови. Все это в дальнейшем помогло спасти тысячи жизней. В военные же годы были проведены испытания пенициллина, изобретены отечественные сульфаниламиды и антибиотики, использовавшиеся для борьбы с сепсисом и заживления гнойных, трудно-затягивающихся ран. К основным успехам медицины в послевоенные годы можно отнести тщательное изучение санитарной обстановки и эффективное устранение проблем в этой области, а также открытие первой АМН СССР, президентом которой стал Н. Н. Бурденко. Это произошло 30 июня 1944 г., еще до окончания войны. АМН СССР ныне носит название РАМН (Российская академия медицинских наук), ее научные центры расположены во многих крупнейших городах России. В них ученые занимаются исследованием вопросов во всех областях теоретической и практической медицины.
Далее с 1960 по 1990 гг. советская медицина переживала следующие друг за другом периоды подъемов и спадов. В 1960-е гг. получила развитие новая отрасль медицины – космическая медицина. Это было связано с развитием космонавтики, первым полетом Ю. А. Гагарина 12 апреля 1961 г. и другими событиями в этой области. Также в начале 1960-х гг. по всей стране стали строить крупные больницы (на 300–600 и более коек), росло количество поликлиник, создавались детские больницы и санатории, в практику вводили новые вакцины и препараты. В терапии стали выделяться и развиваться отдельные специальности (кардиология, пульмонология и т. д.).
Хирургия шла вперед семимильными шагами, так как разрабатывались принципы микрохирургии, трансплантологии и протезирования органов и тканей. В 1965 г. была проведена первая успешная пересадка почки от живого донора. Операцию провел Борис Васильевич Петровский. Тогда же проводились исследования в области пересадки сердца (искусственного, а затем и животного). Здесь особо выделить следует Валерия Ивановича Шумакова, который впервые проводил подобные операции (сначала теленку, а потом человеку).
В области медицинского образования реформы развернулись в 1967–1969 гг.: тогда была введена система семилетней подготовки медицинских кадров. Стала интенсивно развиваться система усовершенствования врачей. В 1970-х гг. Россия опережала весь мир по количеству врачей на 10 тыс. населения. Однако была проблема нехватки кадров со средним медицинским образованием. Из-за недостаточности финансирования средних медицинских образовательных учреждений нужное количество кадров набрать так и не удалось.
В середине 1970-х гг. активно открывались и оснащались диагностические центры, совершенствовалась охрана материнства и детства, много внимания уделялось сердечно-сосудистым и онкологическим заболеваниям.
Несмотря на все достижения, к концу 1970-х гг. советская медицина переживала период спада из-за недостаточного финансирования и недоразработки определенных государственных программ по здравоохранению. В 1980-е гг. продолжали активно изучать вопросы кардиологии, онкологии, лейкозов, имплантации и протезирования органов. В 1986 г. была проведена первая успешная операция по пересадке сердца. Автором работы стал Валерий Иванович Шумаков. Также активно развивалась система скорой помощи, создавались автоматизированные системы управления «скорая помощь» и «стационар». Грандиозной задачей в области здравоохранения в 1983 г. стала всеобщая, всенародная диспансеризация и профильное лечение населения. Осуществить ее до конца не представлялось возможным – не было ни четкого плана, ни средств для этого.
Таким образом, главной проблемой здравоохранения конца советского периода было расхождение в масштабах задуманных реформ. Необходимо было вводить новые методы финансирования, привлекать частные и государственные структуры. Поэтому, несмотря на всю проведенную колоссальную научную и практическую работу, ожидаемых изменений и результатов в плане здравоохранения правительство так и не добилось. Отчасти это было связано еще и с приближающимся распадом СССР и ослаблением влияния властных структур.
Из книги История медицины: конспект лекций автора Е. В. БачилоЛЕКЦИЯ № 3. Гиппократ и его вклад в развитие медицины В истории развития медицины вряд ли можно найти еще одно имя, с которым связывалось бы чуть ли не зарождение медицины. Речь здесь пойдет о Гиппократе II Великом, вошедшем в историю, как Гиппократ. Этот великий
автора Е. В. Бачило2. Развитие медицины в начале XV в. Медицинские направления Дело в том, что монголо-татарское иго, под которым Русь находилась продолжительное время, затормозило развитие Великой Руси, Киевского государства, которое, кстати говоря, считалось одним из самых цивилизованных
Из книги Судебная медицина автора Д. Г. Левин3. Развитие медицины в начале XVIII в. Медицинский факультет Московского университета Для начала необходимо заметить, что к XVIII в. Россия перешагнула через так называемый период отсталости, который был вызван монголо-татарским игом. Крепостное право, которое сковало
Из книги Рыдающее дыхание излечивает сердечно-сосудистые заболевания автора Юрий Георгиевич ВилунасЛЕКЦИЯ № 7. Развитие медицины в России в первой половине XIX в 1. Общая историческая характеристика рассматриваемого периода Начнем рассмотрение исторического периода с сословий, имевшихся в России в начале XIX в. Сословие – это замкнутая группа людей с определенными
Из книги История медицины автора Татьяна Сергеевна СорокинаЛЕКЦИЯ № 8. Развитие медицины в России во второй половине XIX – начале
Из книги История медицины автора Павел Ефимович Заблудовский2. Развитие терапии. Передовые черты отечественной терапии во второй половине XIX в Надо сказать, что российские клиницисты второй половины XIX в. не встали на позиции терапевтического нигилизма. Назовем крупнейших терапевтов этой эпохи: Г. А. Захарьин, С. П. Боткин, А. А.
Из книги автораЛЕКЦИЯ № 9. Здравоохранение и развитие медицинской науки в советский период
Из книги автораЛЕКЦИЯ № 10. Развитие медицины в конце XX в. Международное сотрудничество в области
Из книги автора18. Развитие медицины в XV в Монастырские больницы и их рольДело в том, что монголо-татарское иго, под которым Русь находилась продолжительное время, затормозило развитие Великой Руси, Киевского государства, которое, кстати говоря, считалось одним из самых цивилизованных и
Из книги автора26. Развитие медицины в начале XVIII в Для начала необходимо заметить, что к XVIII в. Россия перешагнула через так называемый период отсталости, который был вызван монголо-татарским игом. Крепостное право, которое сковало значительную часть населения страны, было преградой на
Из книги автора52. Медицина в годы Великой Отечественной войны. Развитие медицины в послевоенный период С 1941 по 1945 гг. шла Великая Отечественная война, ставшая самой кровопролитной за всю историю человечества. Более 27 млн солдат и мирных жителей погибло. Но многие и выжили, и выжили
Из книги автора3. Возникновение и развитие судебной медицины в России В допетровское время имеются лишь отдельные указания на врачебные освидетельствования, носившие судебно-медицинский характер. В XVII в. осмотры ран, увечий и трупов убитых производились должностными лицами с
Из книги автораЗаключение Естественная медицина – новый этап в развитии отечественной физиологии Как известно, физиология человека и животных – это наука, изучающая процессы жизнедеятельности, протекающие в организме человека и животных, взаимосвязь этих процессов и их зависимость
Из книги автораГлава 9. Становление советского здравоохранения и медицины (первые годы советской власти) В советской исторической литературе началом новейшего времени считается Октябрь 1917 г. В большинстве зарубежных публикаций начало новейшего времени связывается с 1918 г. – временем
Из книги автораГлава 1 Возникновение медицины и ее развитие в первобытном обществе Эпоха первобытного строя охватывает период от появления первых людей до возникновения классового общества. Эту эпоху принято также называть каменным веком. Существование первобытно-общинного строя
Из книги автораГлава 9 Медицина в России в период разложения феодализма (первая половина XIX в.) Для России первой половины XIX в. характерны дальнейшее развитие капиталистических отношений и разложение феодального строя. Расширялась международная торговля. Русские сельскохозяйственные