Петр Великий первый обратил внимание на вред этого обычая и указом от 10 октября 1723 года при многих церквах Москвы запретил погребение умерших. Впрочем, и ранее, при Михаиле Федоровиче и Алексее Михайловиче, были подобные же указы, но только относительно Кремля. Невзирая на эти указы, умерших беспрепятственно продолжали погребать при церквах. Императрица Елизавета Петровна, находясь в 1748 году в Москве, новым указом от 2 июля того же года не велела погребать мертвые тела при церквах на пути от Кремля до ее дворца на Лузе (Головинского). Имевшиеся могилы около тех церквей велено сравнять с землей. Для погребения умерших в приходах церквей, при которых запрещено погребать, государыня велела отвести вне Москвы кладбище и выстроить на кошт ее там церковь.

Московская духовная консистория от 2 августа того же 1748 года предписала приходскому духовенству по главным улицам от Кремля до дворца на Яузе, как-то: от Спасских ворот через Ильинку, Покровку и Басманную, от Никольских ворот через Никольскую улицу, по Мясницкой за Красные ворота и далее при церквах близ дворца отнюдь не погребать умерших; прежние могилы заровнять, а надгробные камни с могил употреблять в церковное строение по потребности. До времени устроения особого кладбища для погребения тел умерших в приходах церквей, при которых запрещено погребать, указаны другие ближайшие церкви: Никольская в Дербени, у Харитона, Спаса в Пушкарях, Панкратия, Троицы на Листах, Николы в Драчах, Адриана и Наталии, Филиппа митрополита, Спаса в Спасской, у Знамения в Переяславской слободе. По отбытии государыни из Москвы Консистория вопреки указу стала разрешать погребение умерших при тех церквах, где запрещено. Но преосвященный Платон указом от 1 ноября 1755 года строго подтвердил, чтоб при церквах, где запрещено погребать, отнюдь не было погребаемо умерших.

Для устройства, по назначению государыни, кладбища в Москве составлен был комитет из особых лиц, а именно: игумена Сретенского монастыря Лаврентия, Спасского в Чигасах священника Ивана Иванова, старосты Троицкой, что в Троицкой, церкви Авксентия Филиппова и архитектора князя Ухтомского. Они для устройства кладбища осматривали места и избрали было Трифоновскую в Напрудной церковь; о чем преосвященный Платон представил и Св. Синоду; но Св. Синод нашел место при Трифоновской церкви для кладбища неудобным. Тогда для кладбища было избрано новое место: близ Марьиной рощи, где в 1744 году устроен был амбар для сохранения (а потом для погребения в Семик) мертвых тел, умерших насильственной смертью, и где не в далеком расстоянии находилось старинное немецкое кладбище 1 .

В 1750 году 1 июня Московская губернская канцелярия уведомила Консисторию, что на показанном месте деревянная церковь выстроена, куплены к ней колокола и некоторая утварь. Синодальная контора в новоустроенную церковь прислала Евангелие, крест напрестольный и кадило. Определены к церкви причт, староста церковный и три сторожа из военных. 21 декабря того же 1750 года церковь на кладбище соборянами Успенского собора освящена во имя св. Лазаря Четверодневного. На содержание причта и церкви жалованье отпускалось из Статс-конторы.

Таким образом, было устроено первое общественное кладбище в Москве, к которому москвичи относились не только с недоверием, но даже с озлоблением.

17 декабря 1770 года в Москве появилась чума. Каким образом эта ужасная гостья закралась в Москву - об этом имеются весьма разноречивые показания современников; но те же современники сходятся в одном: все они говорят, что Москва имела много элементов, чтобы дать чуме усилиться до ужасающих размеров. Между ними указывают и на то, что в Москве погребают умерших при церквах, иногда весьма небрежно, и потому вонь разлагающихся трупов много способствовала к распространению чумы. Явилась потребность в новых загородных кладбищах, и они были учреждены, причем строго было запрещено погребать умерших при церквах. Почти все они учреждены в 1771 году. Некоторые из них преимущественно для умерших от чумы, а еще позже, в 1830 году,- от холеры.

Скажем о них вкратце.

Лазаревское. Это, как мы уже говорили выше, первое кладбище. Первоначальная деревянная церковь существовала до 1800 года. Настоящая церковь, с приделами Св. праведника Лазаря и Евангелиста Луки, во имя Сошествия Св. Духа построена в 1787 году на средства титулярной советницы Долговой. В 1889 году все кладбище обнесено каменной стеной, что придало кладбищу благообразный, подобающий такому месту вид. Благодаря усердию местного священника о. Владимира Остроухова и старосты Владимира Васильевича Чичерина, церковь в последнее время много возобновлена внутри и снаружи.

Зачем нужно кладбище или Богатством гроба не удивишь Бога

АВТОР СТАТЬИ

Игумен Федор (Яблоков)

Беседа с игуменом Феодором (Яблоковым) о внешнем убранстве могил, православной традиции и истинной пользе для души.

- Отец Феодор, Вы, наверное, видели: вдоль дорог, на местах аварий, часто ставят памятники, иногда даже с оградками. Насколько это соответствует православной традиции?

Традиция ставить кресты вне кладбища, устанавливать поклонные кресты на особо отмеченных местах, например распутьях дорог или при въезде в какое-то селение, была на Руси испокон веков. Делалось это для того, чтобы человек, увидев поклонный крест, задумался и помолился. Бывало, на месте трагедии ставили храмы. Церковь во все времена старалась освящать такие места, чтобы люди молились здесь с особым чувством, воспоминая Господа и поминая усопших - своих погибших сродников. Видимо, установка крестов на месте гибели в ДТП имеет тот же смысл: чтобы, проезжая место трагедии, человек помолился об усопших, а заодно и просто снизил скорость. Это может уберечь от очередной трагедии. Но, конечно, злоупотреблять такими вещами и делать дубли кладбищ вдоль дорог не стоит, потому как могильный крест подобает устанавливать на месте захоронения, нежели на месте гибели. А вот что совершенно неуместно - это когда на столбы крепят рули, венки и всякие посторонние вещи, не относящиеся к молитве.

- А на кладбищах возлагать венки правильно?

Однозначно ответить на этот вопрос нельзя. Все зависит от того, какой смысл вкладывается теми, кто приносит венки. У древних римлян был обычай в мае возлагать розы на могилу умерших предков. К сожалению, эта языческая практика в конце XIX века пришла и на нашу землю, что привело к тому, что Святейший Синод в 1889 году вынужден был запретить на похоронах венки и надписи на них. Тогда же было принято решение и о воспрещении светской музыки при погребении. Пришедшие к власти большевики реанимировали и укрепили похоронную традицию язычников, вытеснив остатки христианского понимания погребения. Например, похороны Ленина больше походили на цветочно-веночное шоу, несмотря на то, что на дворе стояла зима, чем на нормальное прощание с усопшим человеком.

Внешне похожая, но по смыслу совершенно иная православная традиция провожать и поминать усопших цветами и ритуальными венками берет свое начало в раннем христианстве. Первые последователи Христа, принося к гробам умерших живые цветы и венки, выражали надежду на воскресение и вечную жизнь, а также символически подчеркивали христианские добродетели умершего. В наше время в особые дни поминовения павших воинов Святейший Патриарх, архиереи и духовенство с большим чувством и молитвой возлагают на их могилы венки. Но, во-первых, обязательно из живых цветов, а во-вторых, обязательным элементом цветочной композиции венка является крест. Фактически возлагается крест из цветов. И в этом имеется глубокий смысл - почтение памяти и молитва.

Но, увы, пока наша современная традиция в этом вопросе далека от христианской.

- Вы подчеркнули, что цветы должны быть именно живые. Но по какому кладбищу не пройдись - все могилы утопают в искусственных цветах и венках…

По установившейся традиции, впитавшей в себя дух живой веры, живой Церкви, живой любви, цветы в храме должны быть обязательно живые. Искусственные цветы в доме Божием не допускаются. И могилка как некая проекция, как малое место нашего моления об усопших по духовному взгляду тоже должна иметь в себе только живые цветы, живые поминовения. Мы с вами все время говорим о том, что наша вера живая, и что наша любовь должна быть живой. Потому что вера Христова - это живая вера в исполнении заповедей Божиих. И наша живая вера желает, чтобы все вокруг нас было живое, в том числе и на могиле усопших. Испокон веков в России на траурных мероприятиях использовались исключительно живые цветы, кустарники и ветви хвойных деревьев. Особое место в траурной традиции занимали ель, сосна, можжевельник - вечнозеленые растения, символизирующие вечную жизнь. Обычай устилать дорогу траурной процессии хвойными ветвями до сих пор сохранился в различных регионах России. А искусственные цветы, венки, как и венки без креста, - это уже наследие советского времени. Пластмассовые или тряпичные цветы - символ искусственного существования, а не живой жизни.

- А может, это пластмассовое наваждение на могилах - следствие наших суррогатных чувств? Все вокруг стало ненастоящим, может, и венки потому кладут искусственные, что чувства у нас тоже отчасти фальшивые, настроенные на внешний эффект, а не на внутреннюю суть?

Я бы не стал так утверждать. Обычно люди даже не думают о том, какие цветы надо приносить и какой в этом смысл. Во-первых, они живут, не размышляя, по устоявшемуся алгоритму. Если бы им объясняли, как правильно, возможно, это нашло бы отклик в их душе.

Во-вторых, причиной может быть и нищета, особенно это касается стариков. Несут те цветы, на которые хватает денег. Тридцать рублей хватило на искусственный цветочек - бабушка его и несет. Но ведь она от сердца это делает, хотя и не совсем правильно с точки зрения Православия. Но может, она творит дела милосердия и молитвы за усопшего, что гораздо нужнее его душе, чем живой цветочек.

Но главная причина все-таки том, что люди не просвещены, они оторваны от Церкви и от духа Православия.

- Когда и как следует посещать кладбище? И есть ли необходимость часто наведываться к месту захоронения, если родственники регулярно поминают усопшего в церкви?

Отец Ульян Кречетов, духовник Московской епархии, однажды привел такой пример: святитель Филарет Московский по смерти своей явился своим сродникам и сказал: «Пожалуйста, придите на мою могилу, наведите там порядок». Таким образом, усопшие просят, чтобы родственники следили за их могилами. То есть уход за могилой - это возможность отдать дань памяти усопшим, выразить свои чувства. Но это далеко не самое главное средство, конечно. Основным остается молитва. Прежде всего - в храме, затем - на самой могиле. Приходя на кладбище, наша главная задача посвятить это время не какой-то выдуманной беседе с умершим. Собеседовать мы можем только в молитве об усопшем. Если же близкий усопшего вступает в непосредственный «диалог» на могиле, он начинает разговор неизвестно с кем. Порой это приводит к иллюзиям, из-за которых человек подпадает под власть демоническую.

Почему это происходит? Да потому, что, во-первых, такой человек имеет неправильное духовное устроение. Он считает, что усопший потерян для него и находится в какой-то оторванности. А Церковь говорит об обратном: горевать об усопших не следует, потому что смерть - это рождение в Вечности . Не случайно само отпевание проводится священниками не в черных, траурных одеждах, а в белых облачениях. Сродни отпеванию такое Таинство, как Крещение. Крещение - это рождение в духовную христианскую жизнь, а отпевание - в жизнь вечную.

Нам, грешным, этого не понять, но первые христиане радовались, когда кто-то из них умирал. Безусловно, смерть близкого напоминает хирургическую операцию: от нас, живущих, отсекается какая-то часть духовного тела. И это разделение приносит много боли. Но духовной задачей человека, пережившего смерть родственника и оставшегося в Церкви Воинствующей , является осознание того, что духовные связи с усопшим не прерываются. Раньше здесь, на земле, мы беседовали с этим человеком и молились за него. Никто не мешает нам любить его и после смерти, молясь за его душу и совершая дела милосердия. Святые отцы говорят, что милостыня и дела, в память усопших совершаемые, приносят им великое утешение *. В этом состоит настоящая, истинная память об усопших, а не в роскошном обустройстве места захоронения.

- Но есть люди, которые практически живут на кладбище: то на могилке надо убраться, то привести памятник в порядок, то оградку поправить.

Могила - место воскресения мертвых в Судный День. И, конечно, мы должны содержать ее в чистоте. Но постоянно ходить на кладбище незачем. Такая поглощенность местом захоронения может возникать у людей, которые не разделяют душу и тело. Им кажется, что человека закопали целиком. Слава Богу, такое искаженное восприятие бывает не часто. Плохо, если скорбящие люди не осознают своей зависимости от посещения кладбища и наведываются туда чуть ли не каждый день. При этом, как правило, в храм они не заходят! Таким людям Бог не нужен, и Церковь не нужна. Им нужен только их усопший родственник. Проходя же мимо храма, горюющие, как ни странно, категорически не желают посетить то место, где можно непосредственно помочь душе усопшего.

- Существуют ли какие-то правила по обустройству могил?

Лучше всего на надгробный крест разместить иконочку Спасителя. А если хочется, чтобы фотография усопшего была на кладбище, то лучше пристроить ее на оградку сбоку. Тогда не будет возникать такой неудобной ситуации, когда священник на панихиде вынужден чуть ли не молиться на усопшего вместо икон! Человеку необходимо обратиться от созерцания места погребения к созерцанию Бога, к молитве и общению с Ним. Ведь именно через молитву мы можем доставить утешение усопшему.

Фотография усопшего на распятии - это кощунство. Но еще большим кощунством является помещение его снимка дома в иконном ряду, рядом с образами! На самом деле должно быть четкое разделение: Христос, святые Церкви Божией и наши сродники, о которых мы молимся. Для них тоже должно быть почетное, но другое место.

Бывает, родители усопшего младенца впадают в другую крайность: приносят на могилку ребенка игрушки и вместе с ними, получается, и часть его внутреннего мира. Эти вещи, совсем не полезные для души, переносятся не только на кладбище, но и в собственную душу. Они отвлекают родителей от главного - от молитвы. Потому что, придя на могилку, на которой множество игрушек, невозможно молиться, все напоминает об утрате. Куда полезнее разместить иконочку, вместо горьких слез - привести батюшку и помолиться. На самом деле все души младенцев находятся в чине отпевания и именуются как блаженные, то есть уже избавленные от страданий. Поэтому в поминовении усопших младенцев больше нуждаются сами родители.

То же можно сказать и по поводу дорогих памятников и несметного количества венков. Когда мы приходим в храм Божий и приносим к иконе живые цветы, то проявляем нормальное религиозное чувство. Другое дело, когда состоятельные люди тратят огромные средства на горы искусственных венков, в которых могилы буквально утопают. И саму могилу-то за этим «великолепием» на панихиде не видно. Но при этом рядом на кладбище сидят нищие, мимо которых проезжают и не останавливаются машины с дорогими венками…

Господа не поразишь богатым убранством могил, но его можно поразить жертвенностью и любовью к нуждающимся людям и к Церкви Божией. Это должны осознать те люди, которые вместо того, чтобы помочь усопшему делами милосердия, удовлетворяют собственное тщеславие, питают свои страсти, оправдываясь тем, что они таким образом проявляют любовь к усопшему. На самом-то деле не усопшего они любят, а себя!

Те, кто устраивают могилытак, чтобы все было солидно, дорого и престижно, лишь вредят душе умершего и себя вгоняют в грех. Прискорбно, когда последний приют близкого становится местом самоутверждения и гордыни его родных.

- Есть категория людей, которые заранее заботятся о комфортном месте на кладбище - ближе к выходу или к церкви, на центральной аллее, рядом с известными людьми. Какое отношение должно быть к выбору места на кладбище?

Если понять, что могила - это не последняя квартира, где живет умерший, а место воскресения, то все встанет на свои места. Ведь Бог воскресит с любого места. Причем удобство, престижность, богатые украшения могил не будут иметь для Страшного Суда никакого значения. Вся эта мишура нужна исключительно живущим.

Мы знаем примеры отношения к местам захоронения многих святых. Например, великий святой подвижник, аскет, преподобный Нил Сорский, умирая, оставил своим ученикам завещание, в котором просил бросить его тело в лесу на съедение зверям и предать погребению без почестей со словами: «Ибо много тело согрешило Богу». Мы видим, что святые гораздо больше заботились об участи свой души, чем о месте погребения. Они понимали, что смысл и суть - не в месте захоронения. Но современные люди далеки от таких высоких духовных рассуждений и, к сожалению, нередко руководствуются тщеславными соображениями и удобством.

- Когда принято посещать кладбище?

Во-первых, это дни общецерковного поминовения, в которые нужно посещать и храм, и кладбища: родительские субботы в течение года (Радоница, Троицкая и Димитриевская родительские субботы), а также родительские субботы, связанные с Великим постом (мясопустная и великопостные родительские субботы). Во-вторых, можно и нужно помянуть усопшего в день его кончины, то есть в день его рождения в жизнь вечную. Если мы хотим помянуть человека по церковным правилам, необходимо в этот день зайти в храм Божий и священника на могилу пригласить для того, чтобы помолиться более усердно о душе усопшего. Памятные даты тоже подходят для молитвенного поминовения: день рождения, день Ангела. В эти дни тоже нужно и церковное поминовение заказать, и священника пригласить на могилку. Если батюшки нет рядом, сейчас, слава Богу, во многих молитвословах есть чин литии, совершаемой мирянином. Нужно просто взять молитвослов и от всей души помолиться. Когда же нет возможности посетить могилу, можно литию и кафизму Псалтири об усопшем и дома почитать перед молитвенным уголком. Все это будет служить огромным утешением для родственников и для усопшего.

- Как должен выглядеть памятник, чтобы не противоречить православным традициям?

Безусловно, это должен быть крест. Он может быть деревянный или каменный. Крест напоминает о том кресте, который нес усопший на протяжении земной жизни. Хорошо, если на нем будет написана эпитафия с глубоким духовным смыслом. В наши дни допускаются и каменные надгробья.

Но какой бы памятник не был, надо не забывать, что душам усопших нужны не надгробия и эпитафии, а наши молитвы. Все мы здесь временно. И могильные кресты, и кладбища не вечны. И памятник имеет смысл только на то время, пока люди молятся за душу того, чей прах лежит под ним. Поэтому место захоронения должно быть местом, где было бы удобно молиться и где бы все благоприятствовало обращению к Богу…

- А все эти дивной красоты кладбищенские скульптуры в виде ангелочков - откуда пошла такая традиция? И насколько она уместна на могиле, если, конечно, речь идет не о каком-то известном человеке, место упокоения которого следует выделить?

Поражающие взгляд скульптуры и пантеоны известны с эпохи Возрождения, были они и в безбожное советское время, но особой популярностью пользовались в 1990-е годы. К христианству все это не имеет отношения, потому как место захоронения - это место молитвы. Как правило, в православной церковной традиции скульптурам нет места. Если посмотреть со светской точки зрения, то для некоторых людей такие скульптуры - придание определенной индивидуальности,какая-то ассоциация с усопшим. Например, на одном памятнике на кладбище рядом с нашим храмом всех Святых г. Климовска изображена баскетбольная корзина с мячом. К духовной жизни это не имеет никакого отношения, но для близких умершего, наверное, что-то значит.

- А эпитафии на памятниках имеют какой-то смысл?

Эпитафия - это замечательная и нужная традиция. Это не набор слов, как кто-то может подумать, она написана со смыслом и должна заставлять задуматься. А еще лучше, если эта фраза отзовется молитвой, горячим обращением к Богу. Эпитафия вообще имеет смысл только в том случае, если пробуждает молитву за умершего. А если слова на памятнике обожествляют самого покойного или служат посланием умершему: «Мы тебя помним» или «Помним. Любим. Скорбим», то смысла в этом немного. К кому в данном случае обращаются? Неужели покойный встанет и прочитает написанное?

А бывают и такого рода эпитафии: «Я жил славно, хорошо. Спасибо всем за внимание». И к чему это? Разве такой текст помогает думать о душе? Эпитафия же со словами Евангелия обязательно затронет душу человека, и он помолится за умершего, чтобы Господь даровал ему утешение. Назначение эпитафии - призывать людей к молитве о прощении грехов усопшего.

- Обязательно ли нужны ограда вокруг могилы и лавки со столом? На кладбище рядом с вашим храмом, например, даже предлагают «ритуальные лавки». Это как?

Вот представьте: до нашего кладбища от города идти3 километра. Люди шли, чтобы помолиться, потрудиться, что-то прополоть. Почему бы не сесть и отдохнуть на лавочке у могилы? Ничего в этом плохого нет. И положить что-то на столик при этом, подкрепиться, покушать. Но, конечно, это надо не для того, чтобы, сидя на лавке, устраивать возлияние на могиле, а покойнику на столике еду оставлять.

- Отец Феодор, Вы, наверное, обращали внимание на гробовое «великолепие» современных похорон - есть гробы чуть ли не с кондиционерами, со стеклами заднего вида. Это та самая нездоровая мера, о которой Вы говорили?

Для многих шикарные похоронные атрибуты - возможность показать свой уровень достатка. Дескать, «вот я из такого-то общества, и гроб должен соответствовать моему статусу». Они прямо так и называют - еврогроб, как евроремонт. Странно, что еще «евроотпевание» к таким гробам не заказывают (смеется ).

Хотя традиционно на Руси не было принято «щеголять» на похоронах ни гробами, ни другими атрибутами. Даже великих святых хоронили в простых, строганных из дерева, неотесанных гробах. А монахов и ныне по этой традиции хоронят.

- Откуда все это у современного человека? Вам не кажется, что дорогие поминки, шикарные гробы и памятники - это в какой-то степени отголоски язычества? Стремление «откупиться» от души умершего, умилостивить покойного, чтобы он не беспокоил с того света?

Наверное, бывают и такие представления, но полагаю, что не часто. Порой близкие умершего считают, что если не додали ему чего-то при жизни или обидели, то теперь могут компенсировать все дорогим памятником или катафалком. То есть в некоторых случаях эти подношения приносятся из-за чувства вины.

Но в большинстве случаев это делается из тщеславных соображений: чтобы показать уровень достатка, подчеркнуть свой общественный статус. Причем, чем дальше люди от Церкви, тем важнее для них эта внешняя сторона.

- Так как же относиться к похоронной индустрии? Ведь именно с нее начинается эта внешняя часть.

Мы, православные, одеваемся в одежды, которые сшила индустрия, а не монахи в монастыре. Пользуемся телефонами, фотоаппаратами - это тоже налаженное производство. Но есть индустрия, которая служит благому православному делу, а есть индустрия для развращения душ.

Почему православному человеку в тяжелой ситуации не прибегнуть к помощи ритуальных агентов или фирм, которые профессионально и достойно умеют организовать похороны? Но выбирать такие фирмы лучше всего по рекомендациям знакомых, чтобы не попасть на рвачей, которые будут бессовестно наживаться на горе.

При подготовке к ритуальным мероприятиям важно не впадать в крайности и тщеславие. Во всем надо знать меру. Ведь как говорит мудрая русская пословица: «Богатством гроба не удивишь Бога». Для души умершего, прежде всего, важны молитвы ближних и Церкви, а также дела милосердия и творение милостыни. Забывать это ни в коем случае нельзя. Духовное превыше внешнего и материального.

"Чем отличается христианство от других религий? Конечно, самим Иисусом Христом.
Но не только. Есть еще одно важнейшее отличие: кладбище. Появление христианства связано не только с появлением самой веры во Христа, но и появлением явления нового, доселе невиданного люди& впервые разместили кладбища в центре своих поселений и там стали хоронить усопших."
Вадим Деружинский (Вадим Ростов), аналитическая газета "Секретные исследования"

Загадка триумфа новой веры
Думаю, все мы, считающие себя христианами, знаем обстоятельства, связанные с появлением Веры. По крайней мере, должны их знать. Тем же, кто их не знает, кратко обрисую эти исторические события.

Христианство появилось как модернизация иудаизма, главной идеологией которой были поиски Земли Обетованной и Нового Израиля, как это ясно излагается и в Библии. Примерно до 150 г. христиане были обязаны соблюдать заповеди Торы (в полном объеме соблюдать иудейские традиции, в том числе обрезание), а христианами были исключительно евреи. Распространение христианства среди неевереев, как и иудаизма, было абсолютно недопустимо, немыслимо. Еврейский мир был расколот надвое: половина евреев оставались иудеями, половина стали христианами, причем долю иудеев, перешедших в христианство в эти полтора века, историки определяют от 40 до 60% всех иудеев.

В то время христианство являло собой нечто совершенно отличное от того, чем оно является сегодня.

В рамки этой статьи не входит дискуссия о том, имела ли право Европейская церковь искажать спустя столетия изначальную суть христианства, выхолащивая из него, по мере сил, все иудейское. Думаю, что это было неправильно, так как за прошедшие 2000 лет Иисус не дал Европейской церкви новых сведений, а раз вся Вера и опирается на события Тех лет, то мы не имеем права их искажать и по-новому трактовать.

У нас мало кто обращает сегодня внимание на то, что имена апостолов Христа - это имена греко-римские, придуманные через несколько сот лет после событий в Европе. Не могу не полагать, что это было кощунством по отношению к христианству, когда основателям Веры вместо еврейских имен давались имена греко-римские, чужие. Это исходило из банального национализма. Христос знал своих апостолов именно под их именами, но он не знал никаких апостолов с именами греко-римскими (как и африканскими, китайскими, татарскими), так как не проповедовал среди неевреев. Поэтому, попади Христос сегодня в христианскую церковь, Он бы не понял, о ком речь идет в выступлениях священников и кто изображен на иконах.

Можно привести массу того, что является искажением Веры со стороны европейцев, причем часто мы даже не осознаем, что само это искажение казалось бы и апостолам, и Христу оскорбительным к их национальности и родине. Кратко лишь отмечу: остается фактом то обстоятельство, что первые полтора века Веры все христиане были евреями, соблюдали Тору и обрезание, а само христианство имело перед собой задачу заменить иудаизм в еврейском обществе.

Уверен, это рано или поздно и произошло бы, так как позже иудаизм все равно был основательно реформирован - то есть, основания для реформы были объективно, и христианство как раз в их контексте и появилось.

И вот тут ярко показала себя грандиозная фигура Шаула ха-Тарси (апостола Павла), который и не дал реализоваться христианству как реформе иудаизма среди евреев, и, с другой стороны, создал огромный христианский мир среди неевреев.

Поскольку полтора столетия иудеи гнали евреев-христиан из Иерусалима и Палестины, основная масса еврейских поселений в Европе, Африке и Средней Азии состояла из еврейских христианских общин. Местные язычники к ним тоже относились часто недружелюбно, и сама собой напрашивалась идея "охристианить" местные народы, что должно было способствовать процветанию общин. Это активно обсуждалось у "новых евреев". Как пишет доктор Ш.Шавит (The History of Jewish People. Jerusalem, 1996, p. 19), "Вопрос был трудным и серьезным, и Павел, вероятно, немало колебался, прежде чем принять решение. Но, в конце концов, он пришел к следующему утверждению: христианином является всякий, кто верит в Иисуса и принимает его учение - независимо от того, еврей ли он или нет. А соблюдение заповедей Торы Павел счел необязательным".

В христианстве произошел глубокий раскол, многие общины не приняли идей, якобы унижающих "божественное и избранное" происхождение еврейского народа, а заодно оскорбляющих Иешуа (Иисуса). Фактически Шаул ха-Тарси создал новую Веру, мало похожую на старую, и в этом его гений. Он отверг "избранность" еврейской нации, не видя перспектив в душной тесноте самоизоляции.

Во времена этого второго рождения христианства было, по меньшей мере, 22 Евангелия разных авторов (все, конечно, евреи). В Новый Завет вошли только четыре, где нет прямых и жестких утверждений Христа о том, что нееврей не имеет права стать последователем Его веры. Одновременно в Новый Завет вошли 14 (!) посланий Шаула ха-Тарси (Павла), где он, в большей части, разъясняет неевреям, что они могут примкнуть к вере, считающейся еврейской, а евреям - что они, обрезанные (Богом избранные) могут быть в одном ряду с необрезанными христианами.

Шаул ха-Тарси в этих 14, по сути, аналитических статьях, удачно или где-то неудачно аргументирует свою новую позицию в трактовке христианства. Но везде не покушается на главное - он не обязывает новых христиан-неевреев делать обрезание, так как обрезание считает вопросом святым, признаком избранности евреев как "высшего народа", и, кстати, везде в своих текстах ставит их и выше других народов, и бесспорно впереди их. Это неудивительно, если знать, кто такой апостол Павел: его при жизни называли ярым защитником Израиля. Наконец, сами евреи, даже христиане, были категорически против того, чтобы неевреи могли делать обрезание: даже в семье христианских народов в этом вопросе не могло быть и речи о равенстве, так как тогда терялась "суть" народа Израилева. Невозможность обрезания - это было одно из условий распространения Веры среди неевреев. Замечу, это условие заведомо ставило туземных христиан в положение верующих "второго сорта", так как они принимали и Ветхий Завет иудеев, а там ясно говорится, что он касается тех, кто обрезан (кто отдал часть плоти Богу). Заведомо получалось, что новые верующие имели Библию, но не имели права быть к ней в полной мере причастными.

Везде в Библии (и в Евангелиях до их редакции Вселенскими соборами в Европе в V-VII веках и в письмах апостола Павла) речь шла не о Господе Боге, а о Боге Яхве - Боге народа Израилева. Имя "Яхве" изменили на имя "Господь", так как "Яхве" - бог для обрезанных, а "Господь" - нечто общее. Кому-то это может казаться нормой, но меня удивляет такое неслыханно дерзкое отношение к святым текстам, искажающим их суть.

Мало того, сегодня христианство в стороне оставляет вопрос о Творце, и часто (в том числе и по телевидению) высочайшие лица Православной Церкви Украины и России говорят, что Иисус Христос - не только наш Бог, но и Творец. Это противоречит тому, что сообщается в Библии, где Христос - Сын Творца, но хорошо соотносится с нашими местными представлениями, где вопрос Творца лучше вообще не затрагивать, так как о нем говорится в Ветхом Завете - как о Яхве, Боге народа Израилева. Творец, согласно Ветхому Завету (и Торе), потребовал от верующих в Него отдавать часть плоти (обрезание), и получается, что если мы не обрезаем себя, то не верим в Творца и в Ветхий Завет, чужды Ему. Потому и довольно неуклюжие попытки заменить Иисусом место Творца. Впрочем, это другая тема. Но, на мой взгляд, это не только плохо и печально, но исходит из самой той неопределенности, заведомо заданной Шаулом ха-Тарси, в его концепции "Творец - Бог народа Израилева", а "Иисус - "проводник" знания о Боге у неевреев".

Нетрудно увидеть, что эта концепция изначально шовинистическая. Конечно, каждый волен верить в свое, но если мы говорим о святых текстах, то справедливо желание читать и верить их изначальному варианту, а не искаженному. А изначальные варианты создают у нас большие проблемы. Закончу экскурс к основам Веры тем, что для человека думающего Вера нужна в своем виде законченном, не вызывающем вопросов. А тут вопросов столько, что все это видится запущенным. Теология уже давно отстала от реальной жизни и, увы, давно не понимает, что человек XXI в. - это не человек средневековья.

Шаул ха-Тарси предпринимает ряд поездок по регионам Римской империи, где пропагандирует свое учение. Так Европа становится христианской.

Все это - история. Думаю, любому рядовому христианину уже не просто воспринимать эти исторические факты, так как они в какой-то мере кладут отпечаток на восприятие Веры. Но это не означает, что историю нужно прятать или искажать. Вера по определению имеет свою историю, и вот как раз ее лучшее знание предполагает и большее приближение к истокам - и сути Веры. Кроме того, для современного человека путь к Вере проходит через его знания и через его возможности размышлять и делать выводы. Если Церковь и дальше будет игнорировать все эти реалии - это прямой путь к забвению или, по крайней мере, к охлаждению Веры.

Но тут куда труднее рассмотреть вопрос о том, чем же обусловлен сам ТРИУМФ Веры, за короткое время ставшей религией миллионов?

Это только нам, с молоком матери впитавшим христианские ценности, все кажется само собой разумеющимся. Но как приобщались к Вере язычники? Чем она их привлекала?


Этот вопрос тем более важен, что сегодня в лоно христианства входят если не единицы новых людей, то незначительное количество. А тогда христианами стали очень быстро миллионы.

Думаю, дело тут в том, что "двигателем" христианства была не столько концепция о Жертве Христа, концепция сложная для понимания темных масс и приемлемая только для духовно развитого человека, сколько иное. Иное, и ставшее причиной распространения христианства.

Это - ИНОЕ - себя не показывало в среде евреев-христиан, так как там идеи Иисуса распространялись только и в связи с новой судьбой Израиля и народа Израилева (это было "двигателем"). Я потому подробно рассказал о реформе Шаула ха-Тарси, что именно он ввел это новое ИНОЕ в христианство.

Так вот это новое, придуманное апостолом Павлом (или творчески рожденное в процессе пропаганды идей у туземного населения), заключалось в том, что: если вы поверите в новую веру, то вы будете воскрешены в ближайшее время - как только вернется Иисус. А кто не поверит - не будет воскрешен. Языческие религии не давали такой перспективы, она была новой для язычников. А как раз история Иисуса Христа показывала, что это РЕАЛЬНО. Раз Он воскрес, Он в силах воскресить свою паству. Ошеломляющее известие о том, что можно избежать смерти и вернуться на землю во плоти, и стало главным и мощнейшим "двигателем" христианства.

Важная подробность: в поселениях евреев-христиан, противников реформы Шаула ха-Тарси и более древних, нет кладбищ в центре поселений. А у всех "туземных" христиан Европы они есть: то есть, именно учение апостола Павла заставляло людей не хоронить родных вне поселений (как это принято у всех обществ Человечества), а относить их в центр поселения - с уверенностью, что они сегодня или завтра все воскреснут.

Тут меня, кстати, удивляет следующее обстоятельство. Возможно, я что-то не увидел в текстах Библии, но нет в Библии конкретных указаний к тому, чтобы христиане непременно хоронили своих усопших в центре городов и сел, где их потому и легче будет воскресить вернувшемуся Иисусу.

Но одновременно во всех - подчеркиваю - во всех христианских (но не христианско-еврейских) поселениях всегда до XVII века усопших хоронили в центре поселения. Для археологов это - первый и главный признак того, что эти поселения являются христианскими.

Не исключаю, а видимо, это так и есть, сегодня перед нами совсем иные тексты Библии, чем те, что были перед христианами на заре Веры.

Санитария против христианства
Археология показывает: вот город до христианства в IV в., вот он после христианства в том же веке. В чем разница? В одном главном: посреди города построен собор, а вокруг него - городское кладбище. Раньше кладбища подальше от города относили, а теперь хоронят всех в центре города.

Археологи говорят: те в городе, кто еще не стал христианами, с ужасом смотрят, как христиане волокут в центр города синие и зеленые трупы, распугивая людей. Там они их закапывают. Дикость. Но в этом и весь смысл христианства.

Эту антисанитарную практику запретили повсеместно в Европе только в эпоху Просвещения, когда сожительство кладбища и города стало опасным и невыносимым.

Филипп Арьес в знаменитой книге "Человек перед лицом смерти" (Philippe Aries “L’homme devant la mort”) дает грандиозную картину изживания этой христианской традиции, не существовавшей никогда ни в одной другой религии мира. Уже к XIV в. во всех крупных городах Франции количество похороненных в центре города в десятки, а то и сотни раз превышало все живое население города. Власти постоянно мучались этой проблемой, изобретая меры по утилизации мертвых. Создавались братские могилы, где на 10 квадратных метрах помещали до 1500 трупов - штабелями.


Жители окрестных кварталов забрасывали городские власти жалобами. Все в доме пропиталось трупным запахом - мебель, одежда, даже еда. Окон не открыть - веет трупятиной. Детей из дому не выпустить - зараза вокруг. Этот трупный запах сопровождал жителей даже вне города, куда бы они выезжали, - настолько они им пропитались. Комиссии показали, что эти районы, соседние с центром города, где находились кладбища, предрасположены к различным болезням, и тут редко кто доживал до старости. Что еще хуже - тут постоянно возникали страшные эпидемии, охватывавшие уже всю страну.

Путешественники, приезжавшие в Европу из арабских стран, с ужасом видели все это и удивлялись тому, насколько дика вера христиан, заставляющая их жить вместе с мертвецами. Со стороны все это для человека нового, думаю, действительно выглядело ужасно.

Как пишет Арьес, в XVIII в. общественное сознание в этом отношении сдвинулось с мертвой точки. В 1737 г. парижский парламент предложил врачам обследовать городские кладбища - это первый в христианстве официальный демарш в этой области. Со стороны Церкви с идеей запрета христианского погребения у храмов выступил в 1745 г. аббат Ш. Поре ("Письма о погребении в церквах"). Вот его идеал: чистые, хорошо проветриваемые церкви, где чувствуется только запах ладана, а не чего-либо иного и где "не рискуешь сломать шею из-за неровности пола", постоянно перекладываемого могильщиками. Автор призывает вынести кладбища за городскую черту, дабы обеспечить в городах здоровый воздух и чистоту.

Аббат Поре был далеко не первым, кто предложил церковным властям устраивать новые кладбища за городом (следуя традиции мусульман и иудеев). Но он впервые указал, что воскрешения мертвых, обещанного Иисусом, не следует ждать буквально, среди штабелей гробов с мертвецами, собранных в центре города. Как ждет с минуты на минуту своего отъезда путешественник в окружении чемоданов.

В 60-е гг. против нового кладбища в Париже решительно высказался принц Конде - и был поддержан генеральным прокурором ("Стены домов пропитываются зловонием и вредоносными соками, что служит, быть может, неведомой причиной болезней и смертей жильцов"). Это мнение было поддержано парламентом в 1763 году, когда власти были буквально завалены бесчисленными петициями со стороны населения и врачей. Революционное постановление парламента предписывало закрыть все существующие в Париже кладбища и создать за пределами города восемь больших некрополей, где каждый приход имел бы одну общую могилу для всех его обитателей.

20 апреля 1773 г. в Солье, в нефе церкви св. Сатурнина, копали яму для женщины, умершей от гнилой горячки. При этом обнажился гроб с телом, погребенным еще 3 марта, и, когда женщину опускали в могилу, гроб раскрылся, и от старого трупа пошло такое зловоние, что никто не мог больше оставаться в церкви. Вскоре из 120 детей обоего пола, которых готовили к первому причастию, 114 опасно заболели, а также кюре, викарий, могильщики и еще более 70 человек. Из них 18 скончались, в том числе кюре и викарий. Этот и другие подобные случаи еще больше настраивали общественное мнение к идее переноса кладбищ за пределы города.

Знаменитый французский врач Феликс Вик д’Азир в "Опытах о местах и опасностях погребений" (1778) утверждает, что во времена эпидемий первыми бывают поражены дома, находящиеся по соседству с кладбищами. Как он пишет, труп больного полностью хранит в себе болезнь и ее заразительную силу. Воздух кладбищ портит все вокруг: не только здоровье людей, живущих поблизости, но даже продукты и вещи в их чуланах. Так, в домах, расположенных вокруг кладбища Сент-Инносан, замечает врач, сталь, столовое серебро, золотые галуны - все быстро теряет блеск и тускнеет.

Врачи не единственные, кто бьют тревогу. Протоколы полицейских комиссаров того времени изобилуют жалобами местного населения. В петиции парламенту жильцы квартала, примыкающего к кладбищу Сен-Мерри, жалуются на то, что "все нужное для жизни" портится у них дома в течение нескольких дней. Эти жалобы продолжались до того момента, когда власти города стали переносить за черту города старые кладбища, перевозить десятки тысяч покойников, очищать землю от трупного заражения. Уже давно этих огромных кладбищ в центре Парижа нет, а парижане даже вряд ли знают, что некогда на местах их домов располагались братские общественные могилы с десятками тысяч покойников.

Как оказалось, проблема городских кладбищ была давно назревшей. Именно поэтому опыт Парижа быстро распространился везде в Европе. Уже через несколько лет в России был издан указ, запрещающий хоронить в пределах города и требующий располагать новые кладбища только вне границ города.

К этому времени уж было забыто, что сей запрет одиозно противоречит христианству.

Полтергейст и вампиризм против христианства
Говоря об отказе христиан от их традиции хоронить мертвых в центре города или деревни, не могу пройти мимо того обстоятельства, что столь тесное сожительство с мертвецами, присущее только христианским странам, всегда было связано с массой жутких необъяснимых событий, которые в ту эпоху именовали "Загробной магией" (см., например, знаменитое сочинение Чарльза Фердинанда де Шерца "Magia Posthuma").

Ни один иной народ мира, кроме европейских христиан, никогда не имел такого опыта в наблюдении за посмертными событиями. Замечу, что сегодня, когда мы хороним своих мертвых вне города, а кладбища и сама смерть глубоко отдалены от нашей жизни, у нас этого опыта УЖЕ нет. Именно потому европейское средневековье и кажется предельно насыщенным загробной магией, что это был единственный уголок планеты, где живые жили в теснейшем соседстве с мертвыми.



Наиболее шокирующими явлениями этой "Загробной магии" были полтергейст и вампиризм в разных их проявлениях. Сама эпидемия вампиризма, охватившая Центральную, Южную и Восточную Европу три века назад (с возвращением в европейское лоно из Турции балканских стран), как раз во многом и определялась тем, что христиане хоронили своих мертвых рядом со своими домами, а не вне поселения, как мусульмане. Именно тогда многие деревни, где буйствовал вампиризм, сопряженный крайним полтергейстом (явления, очевидно, одной природы), целиком снимались с насиженного места, бросали дома, пашни и уходили на новое место. Они - что ясно - уходили от кладбища. Стоило им снова разбить новое кладбище в центре поселения у церкви - как явления возобновлялись. Логика подсказывала, что проще не менять место жительства, а изменить местоположение кладбища - вынести его как можно дальше от поселения.

Бессмертие как двигатель христианства
Так зачем христиане хоронили своих мертвых в центре города?

Вот тут - и вся суть.

Христиане волокли своих мертвых в центр города, потому что знали, что они сегодня или завтра воскреснут. Иисус Христос (следуя версии Шаула ха-Тарси) им сказал: Я сегодня или завтра вернусь, и так же, как Сам воскрес, воскрешу всех умерших. Потому христиане не несли мертвых куда-то за город, а несли их в центр города, к храму, - они знали, что сегодня или завтра они все восстанут из мертвых и дружно встретятся со своими родственниками. И эта вера была так сильна, что все христианские кладбища стали помещать в центре города - ожидая дня встречи с родными.

Этим в археологии и отличаются все христианские города от нехристианских.

Таковыми и были наши города до XVIII в., когда на кладбищах в центре городов накопилось невообразимо много мертвецов. Христос не вернулся, никого не оживил, а лимиты урбанизации были давно исчерпаны. Кладбища перевезли вне городов, там же впредь и стали хоронить. Что означало, что люди больше не верят в обещание Христа. Именно не верят, хотя это неверие лукаво облекают в формулу "перестали понимать буквально". А как же еще понимать слова Иисуса, сказанные вполне буквально? Если Он тут это высказал своим последователям "аллегорически", то почему бы тогда не считать, что и вообще все, сказанное Иисусом (в пересказе Его биографов), - тоже метафоры, образности, красивости языка, а одним словом - популистский обман? Речь тут не идет о том, что говорил Иисус, а том, чего он не говорил, что за Него придумано.

А ведь именно обещание воскресения и бессмертия и являлось тем двигателем распространения христианства, о котором мы говорили выше. Что еще могло столь увлечь темные массы сильнее, чем обещание жить после смерти? Причем, не в качестве некоей души неизвестно где, а в качестве возвращенного к жизни и помолодевшего человека - среди своих родных и близких. Это - не некий Загробный Мир, который описывает нам позднее христианство, а вполне земной мир. Куда более понятный каждому. И это - согласитесь - совсем иная Вера, чем то христианство, которое мы сегодня знаем.

Те, кто нес трупы родственников в центр города, знали, что туда же отнесут их дети и их самих, что они там и воскреснут. Иисус давал всем бессмертие, и доказательством силы этого обещания было Его воскресение. Он это смог сделать с собой, Он это обещал всем.

Представьте себе на минуту ситуацию той эпохи. Мы, скажем, живем в Греции в третьем веке. И тут начинают приходить многочисленные сообщения о том, что многие наши соседние народы буквально сошли с ума - свихнулись. Они не хоронят своих покойников, а тащат их в центр города, где хранят их якобы потому, что те должны вот-вот, со дня на день, воскреснуть. Эта новация была еще более дикой для тех народов, которые по своим традициям кремировали усопших (как делали германцы и славяне). Здесь же речь шла не только о погребении, но о том, чтобы хранить трупы в центре города. Мы с опаской и недоверием интересуемся у тех, кто приехал от соседей: а зачем эта некрофилия? Почему это мертвые воскреснут? Нам отвечают, что был пророк Иисус Христос, который сам воскрес и обещал вернуться и воскресить всех, кто готов в него верить. Вот как просто - удивляемся мы. Ну что ж, коль всех охватило это безумие, то в этом, возможно, и есть какой-то смысл. Давайте и мы попробуем складывать наших мертвых в центре города или деревни - нетрудно это. Может чего и будет…

Правило было простым: кто верит во Христа, того он воскресит. Этот отсев сегодня кажется негуманным и нелогичным (а какая разница Христу?). Но он является основанием для власти и доходов церкви. Ей одной выгода от этого условия.

Все разговоры в новообращенных христианских общинах только и шли о том, как здорово будет, когда придет Христос и вернет нам наших усопших. Вот праздник-то! Да и самим умирать более не страшно - это как уснуть, а завтра проснуться посреди своего любимого города, в окружении друзей и родных. И сразу за стол, праздновать.

Вот чем христианство завоевало умы языческой Европы. Вот почему в те времена христиане показывали чудеса мужества на казнях (чего не было больше никогда позже в конфликтах с иными верами), смеясь над палачами: они знали, что они бессмертны, что они через день, месяц или год вернутся к жизни, на Землю. Восстанут из мертвых. Своим палачам они говорили: вы вот нас тут казните, а мы очень скоро появимся тут же - невредимые. И разберемся с вами. Нас не уничтожить, мы бессмертны.

С точки зрения палачей это казалось, прямо скажем, полным идиотизмом. С христианством боролись как с идеологией, разрушающей весь уклад жизни и несущей хаос, анархию. Но чем больше боролись с христианством, тем более успешно оно распространялось.

В пантеоне святых христианства, погибших в первые века, нет никаких авторов идей или мыслителей, там только люди, знаменитые тем, что сами подзадоривали палачей изыскивать себе изощренные пытки и казни. Это - банальные фанатики, пугающие палачей тем, что, вот, я - как Христос - восстану и через неделю вернусь, наводя на вас ужас.

Они не вернулись. В первые века христианства - и в новых территориях христианства - в это верили. Но чем старее становился христианский народ, тем этой веры становилось меньше. И больше трупов в центре города. Эти трупы все скапливались, скапливались и скапливались в ожидании воскресения, гнили в прах, изымались, заменялись новыми, перемешивались и терялись, уж совершенно безвестно, - сколько можно? Потом был взрыв неутоленных надежд - крестовые походы, жестокость и кровь. Обещание Христа воскресить трупы стало забываться по мере того, как трупы неизбежно и неостановимо превращались в прах.

А сегодня об этой главной сути христианства христиане уж и не знают. Знают одни археологи и историки. Церковь тут молчание хранит: зачем же показывать крах надежд многих поколений?

Сегодня Церковь если как-то и комментирует всю эту эпопею с собиранием трупов в центре городов и деревень и последующим отказом Церкви же от этой практики, то только в том духе, что, мол, ранние христиане не вполне правильно понимали идеи Христа. Но, позвольте, благодаря именно ТАКОМУ пониманию и произошло само столь широкое распространение христианства! Именно благодаря ТАКОМУ пониманию обещаний христианства мы сами и стали христианами!

А с другой стороны, если даже ранние христиане якобы неверно понимали христианство, то какие у нас основания считать, что его правильно понимаем мы? Мы - удаленные от эпохи Христа на 2000 лет?

Взято с сайта АРХЕОЛОГИЯ.РУ

Действующие приходские кладбища на территории Москвы

Прошло уже три века после того, как началось государственное наступление на Божии нивы - приходские кладбища в черте города. Сколько их всего уничтожено было в столице, наверное, и подсчитать невозможно, - сотни! Но, - как ни удивительно, - некоторые из них сохранились и поныне. И теперь эти реликтовые погосты, дожившие до наших дней со времен весьма отдаленных, вполне можно отнести к ценнейшим достопримечательностям столицы. Большинство таких погостов представляют собою немногочисленную группу разного типа камней вблизи церкви - вросших в землю, покрытых мхом, с едва различимыми надписями, а чаще вовсе безымянных. Но есть и такие нивы , которые и теперь не утратили основного своего назначения - быть местом упокоения новопреставленных. Больше того, некоторые из них даже и увеличились, разрослись в последние годы.

Практически все эти кладбища находятся довольно далеко, даже по нынешним меркам, от центра города. И, строго говоря, собственно московскими они не являются. Они относились к окрестным селам, и попадали в черту города по мере роста Москвы.

Из сохранившихся и действующих бывших приходских кладбищ теперь ближайшее к центру Москвы - Алексеевское. Самое село известно с XIV века. Но кладбище имеет не столь почтенный возраст. Считается, что оно появилось только в XIX веке: старый Алексеевский погост - ровесник селу - находился у церкви Алексея Человека Божия (1620-е годы) и пришел в упадок, а затем и вовсе исчез, после того, как в 1824 году церковь была разобрана; но в селе существовал еще один храм - Тихвинской иконы Богоматери, и селяне стали хоронить своих умерших вокруг этого храма. Так образовалось нынешнее Алексеевское кладбище. Но, возможно, его возраст нужно отсчитывать от времени возникновения старого кладбища: дело в том, что Алексеевская церковь стояла поблизости от нынешней Тихвинской. И вполне может быть, что новый храм унаследовал целиком кладбище от разобранного старого.

На дорожке, уходящей в сторону от южной стены Тихвинского храма, стоит железное распятие на выкрашенной в белый цвет «голгофе». На надгробии надпись: Здесь погребено тело московского купца Ивана Петровича Носова. Скончался 23 августа 1844 года. Жития его было 53 года и 6 месяцев . Возможно, это старейшая могила в Алексеевском. Во всяком случае, более ранних захоронений на невеликом этом кладбище нам не встретилось. А могилы первой половины XIX века - большая редкость и для «чумных» кладбищ, которые старше Алексеевского, при Тихвинском храме, как считается, почти на полвека. К тому же совершенно очевидно, что купца похоронили у Тихвинского храма не первым. И даже не одним из первых. Его могила не под самыми стенами храма, а несколько в стороне. Значит, к 1844-му там уже был приличный погост. Поэтому вполне вероятно, что Алексеевское кладбище все-таки старше, чем принято считать.

Еще на одном старом алексеевском надгробии написано: Нежинский грек Дмитрий Николаевич Баффа. Скончался 16 июня 1881 года на 61-м году жизни . Этот Баффа остался бы совершенно безвестным греком, если бы не послужил прототипом для персонажа пьесы «Свадьба» А. П. Чехова - «иностранца греческого звания по кондитерской части» Харлампия Спиридоновича Дымбы. Это не без помощи нежинского своего соплеменника грек-кондитер Дымба обогатил русскую речь знаменитым выражением «в Греции все есть».

На Алексеевском кладбище находится одна из самых почитаемых православными верующими могил в Москве. Здесь, за апсидой Тихвинской церкви, похоронен иеросхимонах Иннокентий (Орешкин, 1870–1949). На его оградке прикреплена табличка с цитатой из батюшкиных заповедей пастве: Умудряйтесь. Не скорбите прежде времени, предавайтесь воле Божией и просите помощи у Господа .

В свое время отца Иннокентия призрел знаменитый старец-затворник смоленской Зосимовой пустыни Алексий (Соловьев), - тот самый, что на Поместном соборе 1917 года в храме Христа вытянул жребий на патриаршество митрополиту Тихону (Белавину). Рекомендуя как-то Иннокентия его будущим подначальным, старец писал: «Он хороший монах, смиренный, рассудительный и умеет себя держать в вашем круге. По-моему, он для вас подходящий руководитель».

После революции Иннокентий вполне разделил судьбу церкви, - он подвергался всяческим гонениям. Его арестовывали, сажали, судили, высылали. Последние три года он жил в Сходне, под Москвой.

Слава отца Иннокентия как мудрого, прозорливого пастыря и духовника выходила далеко за пределы Москвы. Со всей страны к нему писали или приезжали спросить совета и получить благословение. И он всем отвечал, всех принимал. Одна из его духовных дочерей - Анна - жаловалась, что-де никак ей не хочется утром подниматься с постели, - так бы все и лежала. И вот как учил маловерную неофитку отец Иннокентий: «Грех спать, когда люди молятся. Когда трудно вставать, скажи себе: „Анна, Господь и Бог мой зовет меня к себе на беседу“».

У отца Иннокентия был чудесный дар пророчествовать. Причем некоторые откровения батюшки сбылись спустя многие годы после его смерти. Так сразу после победы в Великой Отечественной, когда Советский Союз находился в зените могущества, приобрел невиданное в мире влияние, а Красная армия, казалось, навсегда обосновалась в Европе, отец Иннокентий предсказал, что все завоевания, все успехи, стоившие русскому народу чудовищных жертв, будут бездарно, преступно потеряны, а армия бесславно уйдет восвояси. В то время такой сценарий не могли вообразить себе даже самые дальновидные политики, самые проницательные футурологи. Тогда, напротив, казалось, - могущество нашей страны будет лишь расти и крепчать, до тех пор, пока весь мир не сделается сферой влияния СССР. Но, увы, все сбылось в точности, как предсказывал отец Иннокентий.

В 1990 годы Алексеевское кладбище увеличилось вдвое. С восточной стороны к нему была прирезана приблизительно равная по размеру территория. Пока еще на ней довольно много свободного места. Но, судя по интенсивности ее освоения, скоро там будет так же тесно от захоронений, как и на старом, «приходском», участке.

В начале ХХ века в городскую черту было включено село Черкизово. В селе имелась церковь Илии Пророка и небольшое кладбище вокруг нее. Расположенное на пригорке над прудом, чуть в стороне от довольно оживленной Большой Черкизовской улицы, и хорошо заметное отовсюду, оно, тем не менее, благополучно пережило советские годы, когда гонения на городские приходские погосты достигли наибольшего размаха. И теперь это кладбище - настоящий памятник давно ушедшей эпохи. Если кто-то интересуется узнать, - какими именно были Божии нивы древней Москвы? - тому достаточно только побывать в Черкизове, и он будто перенесется на три века назад.

Современное Черкизовское кладбище - самое маленькое в Москве. И одно из самых древних. Известно, что в половине XIV века в Черкизове уже существовала деревянная церковь. Впрочем, и нынешний Ильинский храм возраст имеет почтенный, - он был построен в 1690 году.

Но, если судить по датам на памятниках, то Черкизовское кладбище древним отнюдь не покажется. Самые старые камни здесь относятся к рубежу XIX–XX вв. И их считаные единицы. И люди там покоятся всё безвестные. Впрочем, как село не стоит без праведника, так же, наверное, и кладбища не бывает без замечательной могилы.

Есть и в Черкизове свое достодивное захоронение. Справа от ворот, в убогой довольно-таки часовне, напоминающей скорее железную клетку, какие теперь устанавливают в судебных присутствиях, стоят два деревянных крашенных саркофага с крестами над ними. На одном из крестов всегда горит лампадка и прикреплен портрет старика в жалком рубище. Под этим надгробием покоится известный в свое время в Москве юродивый и ясновидящий Иван Яковлевич Корейша (1784–1861).

Столица всегда славилась своими юродивыми. Их называли блаженными, Божьими людьми. Апостольское выражение «Мы безумны Христа ради» стало моральной основой и обоснованием юродства. Считалось, что им дано общаться с небесами. Поэтому юродивых часто просили за что-нибудь помолиться, полагая, что их молитва скорее будет услышана. Разумеется, среди них встречалось полно ловких людей, которые всеми правдами и неправдами старались втереться в доверие к состоятельным персонам, и, пользуясь их благоговением перед «Божьим человеком», жить, ни в чем не нуждаясь. Для этого юродивые говорили загадками, пророчествовали, но чаще всего так, что их пророчества нельзя было понять однозначно. Эти «безумные Христа ради» действовали совсем не безумно: сбудутся их туманные намеки, значит, подтвердится Божий дар, не сбудутся, - кто сможет уличить блаженного в пустословии? - когда ничего конкретного он и не утверждал. И таких приемов у них имелся целый арсенал. Это всегда был довольно выгодный бизнес. Он и теперь процветает, насколько можно судить по рекламным страницам газет, - сотни современных ясновидящих и «православных целителей» предлагают свои услуги.

Ко времени царствования Петра Первого юродивых на Руси развелось столько, что церковные власти вынуждены были распорядиться хватать этих Божьих людей и помещать в монастыри «с употреблением их в труд до конца жизни».

Корейша был всего лишь одним из многих своих коллег. И он бы вовсе не остался в памяти потомков, если бы Ф. М. Достоевский не изобразил его под именем Семена Яковлевича в романе «Бесы». Почти в одно время с Корейшей в Москве жил некий монах Евсевий. М. И. Пыляев в книге «Старое житье» писал: «Это был тогда самый популярнейший юродивый в Москве. При отпевании и несении тела его из Страстного монастыря до Симонова, многие тысячи народа окружали и сопровождали гроб его». Умер этот Евсевий в 1836 году. Но, хотя он и был когда-то популярнейший, и хоронила его вся Москва, теперь его никто не знает. Потому что не увековечил Евсевия никто из великих в своих произведениях. Да и могила его не сохранилась, - Симоновское кладбище было целиком уничтожено. Корейше просто повезло, что он попался как-то на глаза Достоевскому.

В свое время Корейша учился в смоленской семинарии. Пророчествовать он начал уже смолоду. Причем тогда же к нему потянулись многочисленные посетители, невзирая на вывешенное им объявление, что принимать он будет лишь тех, кто соблаговолит вползти к нему на коленях. Ползли люди навыпередки. Однажды Корейша сбывшимся своим недобрым предсказанием вызвал гнев какого-то очень влиятельного лица. За что был отправлен в Москву, в Преображенскую больницу для умалишенных. Это произошло в 1817 году. И с тех пор до самой смерти Корейша оставался в стенах этой больницы. К нему каждый день приходили до ста, а иногда и больше, посетителей, преимущественно дам. Полюбопытствовал как-то к нему заглянуть и Достоевский. И вот таким застал ясновидящего Федор Михайлович: «Это был довольно большой, одутловатый, желтый лицом человек, лет пятидесяти пяти, белокурый и лысый и жидкими волосами, бривший бороду, с раздутою правою щекой и как бы несколько перекосившимся ртом, с большою бородавкой близ левой ноздри, с узенькими глазками и спокойным, солидным, заспанным выражением лица. Одет он был по-немецки, в черный сюртук, но без жилета и без галстука. Из-под сюртука выглядывала довольно толстая, но белая рубашка; ноги, кажется больные, держал в туфлях. …Он только что откушал уху из легкой рыбки и принялся за второе свое кушанье - картофель в мундире, с солью. Другого ничего и никогда не вкушал; пил только много чаю, которого был любителем. Около него сновало человека три прислуги, содержащейся от купца; один из слуг был во фраке, другой похож на артельщика, третий на причетника. …В комнате было людно - человек до дюжины одних посетителей… Все ждали своего счастия, не осмеливаясь заговорить сами. Человека четыре стояли на коленях… „Миловзоры! миловзоры!“ - изволил он выговорить сиплым баском и с легким восклицанием. Все наши засмеялись: „Что значит миловзоры?“ …Дама из нашей коляски …в третий раз звонко и визгливо вопросила Семена Яковлевича, по-прежнему с жеманною улыбкой: „Что же, Семен Яковлевич, неужто не «изречете» и мне чего-нибудь? А я так много на вас рассчитывала»“. - „В… тебя, в… тебя!..“ - произнес вдруг, обращаясь к ней, Семен Яковлевич крайне нецензурное слово. Слова сказаны были свирепо и с ужасающею отчетливостью. Наши дамы взвизгнули и бросились стремглав бегом вон, кавалеры гомерически захохотали. Тем и кончилась наша поездка к Семену Яковлевичу».

Корейша с женщинами только в такой манере и разговаривал. И все равно от женщин отбоя не было. Шли и шли к нему. И теперь идут. Возле его могилки часто стоят богомолки и всё шепчут молитвы. Говорят, Корейша причислен к т. н. «местно чтимым святым».

На севере Москвы, на живописном всхолмленном берегу Яузы, возвышается отовсюду хорошо заметный белый шатровый купол храма Покрова Пресвятыя Богородицы в Медведкове. Первая деревянная церковь появилась здесь, как считается, в 1623-м. А до тех пор с начала XVI века Медведково почиталось деревнею и называлось соответственно - Медведевкой. Эту деревеньку с ее мельницей описал А. К. Толстой в первой главе повести «Князь Серебряный».

В свое время деревня находилась во владении князя Дмитрия Михайловича Пожарского. Когда князь в 1612 году вступал с нижегородским ополчением в Москву, он сделал в родной вотчине последний привал, чтобы с отдохнувшим войском решительно навалиться на обосновавшуюся в русской столице литву. Перед сражением Дмитрий Михайлович горячо просил заступничества Богородицы, и дал обет в случае победы над злыми латынянами построить во имя Ее храм. Русские тогда победили, и обет свой князь исполнил. Поэтому Покровский храм в Медведкове - это не просто культовое сооружение, но еще и памятник в честь победы Руси над иноземными захватчиками. К тому же стоит он на костях героев-ополченцев 1612 года: многих своих погибших ратников Пожарский распорядился похоронить здесь же - в имении.

За несколько веков Медведково сменило многих владельцев: после Пожарских селом владел Софьин фаворит Василий Васильевич Голицын, потом село принадлежало царевым родственникам Нарышкиным, один из которых затем продал его по частям дворянам из купцов - А. Р. Сунгурову и Н. М. Гусятникову, последним владельцем имения был купец 1-й гильдии Н. М. Шурупенков. К этому времени Медведково становится дачным местом. Москвичи невысокого достатка могли здесь очень недорого снять комнаты у местных крестьян. Среди медведковских дачников были Константин Коровин, Михаил Врубель, Валерий Брюсов.

Медведково. Кладбище и церковь Покрова Пресвятой Богородицы

В 1960 году Медведково вошло в черту города. И тогда же стало интенсивно застраиваться высотными жилыми домами. К 1990-м от села не осталось и следа. И теперь только церковь с небольшим кладбищем вокруг нее напоминает о старинном подмосковном селе.

Нужно сказать, что Медведковское кладбище не такое уж и маленькое: в те же 1990-е оно было значительно расширено на юго-запад, ниже по течению Яузы. Причем свободного места на новой территории уже нет. Популярность его среди москвичей легко объясняется, - по красоте расположения вряд ли в столице еще найдется кладбище равное Медведковскому. И, по всей видимости, оно и в дальнейшем будет расширяться: свободного места за оградой довольно, а для организации, ведающей погребением умерших, в столице чрезвычайно выгодно прирезать к старым московским кладбищам новую территорию, - участки там продаются, и цена их необыкновенно высока.

В начале ХХ века по соседству с Медведковым, у Лосиноостровской станции, жил очень талантливый очеркист Иван Иванович Зачесов (1870–1910). Он прославился своими очерками из жизни скопцов. Большинство из этих сектантов были менялами. Они подвергались всяческим преследованиям со стороны властей, полиции и др. Свои молельни они устраивали обычно в каких-нибудь потаенных подвалах, чаще всего в Замоскворечье - самой глухой в то время московской части, - где у многих менял имелись особняки. Очерки Зачесова об этой до сих пор мало известной и почти не изученной конфессиональной и социальной группе представляют огромный интерес, как иллюстрации давно ушедшего московского быта. По неизвестной причине Зачесов покончил с собой. И был похоронен на кладбище села Медведкова.

А в 1911 году в Медведкове состоялись самые пышные похороны. Если, конечно, не считать некоторых современных похорон на новом участке кладбища. «Московский листок» тогда писал: «В среду, 23 ноября, в 7 часов утра скончался от удара на 68 году жизни председатель губернской земской Управы, один из старейших земских деятелей, д. с. с. Николай Федорович Рихтер. Вчера, в 12 часов дня, его тело было положено в дубовый гроб и помещено в зале его скромного дома в Хлебном переулке. (На панихидах и похоронах присутствовали - В. Ф. Джунковский, губернский предводитель дворянства А. Д. Самарин, городской голова Н. И. Гучков). Похороны почившего состоятся в субботу, 26 ноября. Могила усопшему приготовлена на кладбище подмосковного села Медведкова, где погребены его мать и другие родственники».

Величественное надгробие Рихтера, выполненное в виде невысокой гранитной стены, неплохо сохранилось. Но в советское время вокруг него было сделано так много захоронений, что теперь подойти к памятнику предгубзема практически невозможно, разве переступать через другие могилы и оградки.

Любопытно заметить, что В. Ф. Джунковский - московский губернатор - присутствовал на похоронах почти всех сколько-нибудь значительных лиц. Одновременно с Рихтером умер Валентин Серов. Так Джунковский успел побывать и на панихидах в Ваганьковском переулке, где жил замечательный художник.

По-прежнему действуют в Москве бывшие сельские приходские кладбища - Измайловское, Ивановское, Владыкинское, Капотненское, Люблинское, Останкинское, Перовское, Старо-Покровское, Богородское, Ясеневское. На многих из них сохранились и теперь восстановлены и открыты для верующих церкви и часовни.

Почти на каждом из них есть хотя бы одна достойная внимание могила. Как правило, это советские военные - герои, орденоносцы, летчики, моряки. Но встречаются и дореволюционные знаменитости. Так на Богородском похоронен непревзойденный русский гармонист Василий Николаевич Иванов (1877–1936) - Вася Удалой, игрой которого одинаково восхищались великая княгиня Елизавета Федоровна и Л. Д. Троцкий.

Кстати, многие большие московские общегородские кладбища - Кунцевское, Троекуровское, Кузьминское, Головинское и т. д. - это разросшиеся в советское время бывшие приходские сельские.

Из книги Книга 1. Новая хронология Руси [Русские летописи. «Монголо-татарское» завоевание. Куликовская битва. Иван Грозный. Разин. Пугачев. Разгром Тобольска и автора

14. История Донского монастыря в Москве и параллели с Куликовской битвой на территории Москвы Т.Н.

Из книги Победа вопреки Сталину. Фронтовик против сталинистов автора Горбачевский Борис Семенович

Два кладбища - одна война Разные кладбища. На одном захоронены советские воины, на другом - покоятся солдаты вермахта. Сборные немецкие кладбища появились в России через 45 лет после окончания Второй мировой войны - в 90-е годы прошлого столетия. В следующие десять лет

Из книги Повседневная жизнь Калифорнии во времена «Золотой Лихорадки» автора Крете Лилиан

Кладбища Кроме спасения души для иного мира, нужно было заниматься также и телом. Ведь в первое время никто в Сан-Франциско не занимался умершими. Старались лишь как можно скорее совершить погребение во избежание эпидемий. Кладбища в городе еще не было. Разумеется, была

Из книги Тайны происхождения человечества автора Попов Александр

Кладбища великанов Но все-таки одни гигантские постройки, хоть и сопровождаемые красивыми легендами, вряд ли могли бы нас заинтересовать. Нужно более основательное подтверждение. И оно есть.Дело в том, что на протяжении всей истории человечества регулярно находят кости

Из книги Крещение Руси [Язычество и христианство. Крещение Империи. Константин Великий – Дмитрий Донской. Куликовская битва в Библии. Сергий Радонежский – изоб автора Носовский Глеб Владимирович

6. ЕЩЕ ОДИН СЛЕД КУЛИКОВСКОЙ БИТВЫ НА ТЕРРИТОРИИ МОСКВЫ – ХРАМ КОНСТАНТИНА И ЕЛЕНЫ В КРЕМЛЕ Согласно нашей реконструкции, Куликовская битва 1380 года произошла на территории будущей столицы Москвы, см. подробности в нашей книге «Новая хронология Руси», гл. 6. Этим

автора Попов Александр

Призраки Малоохтинского кладбища Малоохтинское кладбище (Новочеркасский проспект, 8) – один из старейших некрополей Петербурга: оно было основано по указу императрицы Екатерины I. Когда-то кладбище носило название Раскольничьего: здесь преимущественно хоронили людей,

Из книги Два Петербурга. Мистический путеводитель автора Попов Александр

Гость со Смоленского кладбища Вторым призраком Академии художеств является скульптор Михаил Козловский, автор знаменитых произведений: памятника Александру Васильевичу Суворову на площади перед Троицким мостом и скульптуры «Самсон, раздирающий пасть льва» Большого

Из книги Древняя Москва. XII-XV вв. автора Тихомиров Михаил Николаевич

РАННЕЕ ЗАСЕЛЕНИЕ ТЕРРИТОРИИ МОСКВЫ Археологические исследования установили, что территория Москвы была заселена с древнейших времен, хотя на страницах письменных источников Москва появляется очень поздно, только в середине XII в. Первые известия о Москве рисуют ее как

Из книги Французское общество времен Филиппа-Августа автора Люшер Ашиль

Из книги Атлантика без Атлантиды автора Кондратов Александр Михайлович

Кладбища кораблей Статистика говорит: ежегодно в море гибнет более 2000 судов и почти каждый день ко дну идет большой корабль водоизмещением в сто и более брутто-регистровых тонн. Каждый год! История мореплавания насчитывает несколько тысячелетий. Пусть кораблей в прежние

Из книги История русской культуры. XIX век автора Яковкина Наталья Ивановна

§ 2. ЦЕРКОВНО-ПРИХОДСКИЕ ШКОЛЫ Церковно-приходские школы еще в первой половине XIX века согласно уставу 1804 года являлись низшим звеном системы народного просвещения. В их курс одногодичного обучения включались, кроме закона Божьего, чтение гражданской и церковной печати

Из книги Бастионы Севастополя автора Шавшин Владимир Георгиевич

У кладбища Коммунаров Пятый бастионПятый бастион входил в первую дистанцию оборонительной линии под командованием генерал-майора А. О. Аслановича.К моменту высадки десанта в Крыму на бастионе стояла только казарма с закругленным фасадом. Такая же казарма сохранилась

Из книги Христианские древности: Введение в сравнительное изучение автора Беляев Леонид Андреевич

Из книги Жанна д’Арк, Самсон и русская история автора Носовский Глеб Владимирович

1. Дополнительные данные о Куликовской битве, происшедшей на территории города Москвы 1.1. «Река Чура на Михайлове» у Куликова поля и река Чура с восемью Михайловскими переулками в Москве Воспользуемся изданием «Памятники Куликовского цикла» , где собраны различные

Из книги Москва. Географическая характеристика автора Саушкин Юлиан Глебович

Возникновение и развитие территории, населения и экономических связей дореволюционной Москвы Москва принадлежит к числу древнейших городов нашей страны. В старину Россия за рубежом часто называлась Московией, страной московитов. К. Маркс употреблял для эпохи

Из книги Алтайская духовная миссия в 1830–1919 годы: структура и деятельность автора Крейдун Георгий

Приходские попечительства Помочь миссионерам в просветительской и воспитательной работе были призваны приходские попечительства, которые стали создаваться в отделениях по инициативе миссионеров. Этой работе предшествовали некоторые официальные церковные решения. В

Согласно православному пониманию, кладбища самые многолюдные города.

Почитание кладбищ бережно хранилось в христианстве на протяжении всех девятнадцати столетий. Почитание могил предков выражения почитания предков –«отцев и братий наших о вере скончавших». Сколько их? Скажите мне, сколько жителей в вашем городе или деревне и умножьте это число на 50 или 100, в зависимости от древности вашего города или деревни. Если ваш город насчитывает 10.000 жителей, город мертвых может насчитывать десять миллионов. Следовательно, кладбища можно назвать самыми многолюдными городами на свете. Париж насчитывает меньше жителей, чем белградское кладбище. И Белград, возможно, имеет меньше жителей, чем обычное сельское кладбище. Возьмем как пример государство, сравните количество живых граждан с количеством умерших, и вы найдете огромное царство мертвых. И государство живых напомнит вам лишь небольшой остров по сравнению с континентом. Мы, живущие сегодня, малочисленны по сравнению с нашими родственниками, они, распустившись на Древе жизни, были унесены невидимой дланью и уступили место нам, чтобы и мы, согласно закону Божию, тоже собирались в путь и уступить место другим, своим потомкам.

Весь этот многочисленный народ считает своими членами наравне с ныне живущими на земле. Католики бы назвали это civitas Dei, государством Божиим. Но у нас, православных, не принято употреблять слова государство и гражданство по отношению к Церкви и верующим, мы бы скорее сказали «Семья Божия» «Род Христов». В старину немцы кладбища называли Gottes Acker, нивой Божией. В этом есть глубокий смысл. Кладбище действительно засеянная Божия нива, на которой будут произрастать чудесные и славные всходы, согласно слову апостола «сеется в бесчестии, восстает в славе, сеется в слабости, восстает в силе ». Русское слово кладбище означает «складывание», то есть нечто, что подлежит хранению, даже если истлеет, не теряет своей драгоценности. На кладбище тела истлевают также, как истлевают зерна, прежде чем не взойдут совсем в ином обличии. Все это тление крови и прах костей наших предков, отцов и братьев наших, воскреснут однажды в славе и в силе и облекутся в ангельскую красоту и бессмертие. Поэтому кладбища для христиан являются не местом гниения и праха, погибели и ничтожества, а хранилищем чего-то очень драгоценного, самого драгоценного в мире, это наши близкие. Божия заповедь – возлюби ближнего своего как самого себя, относится к умершим так же как к живым, и еще более, потому что их пока нет с нами. Они ближние наши, самые близкие нам. Вчера они были такие же как мы, а завтра мы будет такие как они. Мы были в них, когда они ходили по этой земле, и сейчас мы должны быть вместе с ними, осознанно и разумно, в единой любви в единой надежде воскресения. Ибо ни они живее нас, ни мы не мертвее их, в глазах Дародателя жизни. Разница лишь в том, что наши души облечены в тела, а их души обнажены и разлучены с телом. Некоторым из них, из наших отцов и братьев, которые воссияли во славе Божией – святым Божиим, мы молимся, чтобы они сохранили наши города и села от погибели и несчастья. Это обязывает к взаимной братской услуге по отношению к усопшим. Это обязывает нас с уважением и любовью относится к могилам отцов и братьев. Их путь и наш путь, их и наш Бог, Бог отец наших единый, святой и бессмертный – Бог живых, а не Бог мертвых, ибо в Нем все живы, рече Он. Пока существует Его животворящий Дух, существует и жизнь и непрестанно обновляется кругообразно, кроме тех чье воскресение Он намеренно откладывает – «прежде нас почивших отцев и братьев наших». Животворящий и непобедимый Дух Божий не оживляет их тела, ибо ждет нас и сыновей наших до Дня Общего Воскресения, чтобы мы вместе воскресли в жизнь бессмертную.

Хранилища, усыпальницы, опочивальни.

Само богодухновенное крестьянское слово хоронить (сохранить) указывает нам на сущность кладбищ. Сохранить значит сберечь. Следовательно кладбища суть хранилища. Места где что-то берегут. Что? Наших ближних, отцов и братьев наших, величайшее сокровища на свете, сокровища Божия. Любое из материальных сокровищ на нас и вокруг нас не стоит одного христианского кладбища, даже самого малого. Хотя может показаться, что прах есть прах, то есть все камни и все бессловесные твари вообще, в конце концов, такой же прах, как и могильных прах наших отцов. Нет не такой же, ибо он предназначен для воскресения и жизни, а тот другой обречен на смерть. Об этом говорит слово усыпальница . В России часовню, где делаются захоронения усопших, называют усыпальница , что значит опочивальня. В самом этом слове, опять древнем и народном, содержится великая идея – мертвые тела всего лишь спящие тела, спящие, а не мертвые. Прах мертвых тел, это следовательно, не обычный прах, но прах, что спит. Об этом свидетельствуют и слова ангела Божия, сказанные пророку Даниилу: «И многие из спящих в прахе земли пробудятся, одни для жизни вечной, другие на вечное поругание и посрамление » (). Это соответствует словам Самого Спасителя, Воскресителя нашего, об умершей дочери Иаира и умершем Лазаре. О дочери Иаира Господь сказал – «девица не умерла, но спит», и в ответ на это смеялись все те, кто обычно смеется в начале… Подобное сказал Господь и об умершем Лазаре – «Лазарь, друг наш, уснул, идем, разбудим его». И в наше время люди сказали бы – умер , а Господь бы и сейчас и тогда сказал – уснул . Как уснул? Плотию уснул. Но душа бодрствует и не спит, как неверно учат адвентисты, ибо душа не имеет потребности в сне ни на этом свете и продолжает действовать и тогда, когда тело спит.

А то, что души умерших не спят, мы знаем из многих явлений и свидетельств душ из иного мира. Следовательно, мы знаем, что тела наших отцов и братьев спят в могилах, даже когда они полностью превратятся в прах, но не в обычный не такой как от камней, а прах спящий, ожидающий пробуждения. В наше время выдумано страшное слово – мертвецкая , ей хотят заменить народное слово – хранилище, усыпальница, опочивальня! Это слово мертвецкая вполне соответствует целой материалистической психологии многих послевоенных людей. Даже если бы они хотели, они не могли бы употребить другое слово, народное слово, ибо язык невольно выражает то, что у человека в сердце и уме. Язык предатель сердца. Язык их констатировал смерть, которая царит в их мыслях и в их философии. Язык их предатель и судья, по слову Христа: «от слов своих оправдаешься и от слов своих осудишься. Это слово мертвецкая осуждает своих создателей за их неверие в жизнь и за их веру в смерть. Если бы поверили Христу, что у Бога все живы, они никогда не произнесли бы этого слова – мертвецкая.

Но критикуя их за их отпадение от веры народа в жизнь, в абсолют жизни, в силу жизни, в ничтожность и временность смерти, мы продолжаем любить их, и в любви к ним, как в своим, мы молимся за них Богу, чтобы Он исправил их мысли, и веру в обратил в веру в жизнь, чтобы были едины с народом, также как народ един с Христом. Если они вспомнят и содрогнутся, представят, как страшно и леденяще подействуют на мать которая предала свое единственное чадо Богу, слова – твое дитя перенесли в мертвецкую! И когда представят – содрогнутся, а когда содрогнутся, отвергнут это страшное слово и заменят его лучшим и верным.

Тесно ли на кладбище

Самые многонаселенные города земли занимают самую небольшую площадь. Это города мертвых отцов и братьев наших. Тысячи и тысячи их уживается на одной малой ниве. Ниве Божией! Тело к телу, плита к плите, крест к кресту. «Царь ли воин, богатый ли нищий, неизвестно». Можно узнать по памятнику или поминальной записке, но там внизу, в гробах, все один спящий прах, священный прах. Покойники не возражают против того, что города живых разрастаются на километры, а некоторые из живых протестуют, что города мертвых расширяются на метры. Некоторые из таких протестантов требуют, чтобы кладбища были перекопаны и превращены в парки. Другие же, единомышленники таких паркоманов, требуют, чтобы тела наших отцов и братьев и детей сжигались в огне. Огнепоклонники! «Из санитарных соображений»! – кричат одни. «Из экономических соображений» – вторят другие. «Из соображений эстетики» – говорят третьи. А по сути, все из одних соображений – неверия в жизнь и воскресение, веры в смерть, всесилие смерти. И боязливо охраняя миг своего земного существования (как единственную жизнь в которую они верят), хотят сделать все, чтобы оттолкнуть тела усопших как можно дальше от своих жилищ, как «вредные» или превратить их в «невредный» пепел. То, что «санитарные соображения» иллюзорны, ясно из опыта наших стариков, которые строили кладбища вокруг церквей в центра городов и деревень, и были сильнее и здоровее нынешнего поколения. «Экономические соображения»,то есть то, что наши покойные братья и сестры, отцы и матери, своими могилами отнимают слишком много наших плодородных земель, просто безнравственны. Почему находится достаточно земли, плодородной и ровной, для конных бегов и не находится достаточно места для хранения тел народа Божьего, этого драгоценного сокровища Его?

Эстетические соображения отпадают сами собой для всякого у кого есть чувство красоты, ибо трудно найти более прекрасное зрелище, чем храм на возвышенности и кладбище вокруг него. Даже для языческого глаза эта картина прекрасна, для того, кому дан разум понимать смысл этого соединения храма с гробами, она не имеет сравнения. Храм символизирует и смерть и жизнь, смерть Христа из любви к роду человеческому и воскресение по всесилию Господа. Храм символизирует триумф любви, победу жизни над и конечное воскресение тел усопшего народа Божия (то есть пробуждение и оживление того священного праха под гробовыми плитами) этого не может быть! – говорят материалисты. А мы говорим – этого не может быть вашими усилиями и умением, но это произойдет всесильной мощью Того, Который сотворил вас и вашего прародителя из праха земного.

Ошибочно думать, что роль усопших окончена навсегда, что они, как говорится, словно воины, выведенные из строя. Это не так. Окончена самая краткая драма их жизни на земле. Но это не все. Самое важное событие еще не произошло ни для них ни для нас. Мы ждем двух событий – упокоения и воскресения, а они только одного – воскресения. А когда произойдет это самое важное, они будут участвовать в нем также, как и те кто будет застигнут в своих земных телах. Это важнейшее событие, и для них и для нас – важнейшее во всей вселенской драме всего человечества – Общее воскресение. И земля тогда содрогнется, как содрогнулась она когда Христос воскрес. И содрогнется еще сильнее, ибо вся семья Божия, весь род Христов, воскреснет из гроба. Тогда «отдаст море мертвых, бывших в нем, и и ад отдадут мертвых, которые были в них..» (ср.) «И отрет Бог всякую слезу с очей их, и смерти не будет уже, ни плача, ни вопля ни болезни не будет…» (). А когда мы все воскреснем, возрадуется небо и земля, и души и тела,возрадуется и возвеселится ожившая земля, тот пробужденный из могильного сна прах, отцы наши и матери, братья, сестры и дети и мы с ними, и миллиарды, миллиарды человеческих существ, скончавшихся во Христе, крестом благословленные, отпетые и освященные и под холмиком земли сохраненные. А остаток земли на планете, от которого отделится и вознесется ожившая часть, словно бабочка из кокона, бросится в огонь и сгорит как ненужный.

Проклятие и благословение

У древних римлян была пословица De mortius nihil nisi bene! О мертвых хорошее или ничего! Можем ее принять и мы, христиане, но с разницей смысла и значение этих слов. Древние римляне не смели говорить о мертвых из суеверия, из страха их мести, из страха явления и отмщения какого-нибудь «бога», носителя того зла, носителям которого был человек при жизни. А мы воздерживаемся от дурных слов о покойных не из суеверного страха за себя, но из истинной любви к ним. Этого требует от нас Бог любви, наш общий Отец. Бог покрывает многие наши грехи, и нам должно молчанием и молитвой, покрывать грехи наших близких. О святом Арсении говорили, что «Арсений покрывает каждого человека, подобно Богу». Он молчал о грехах и молился Богу за грешников, за своих близких. А наши покойные близкие многочисленнее живых. Говоря о них плохо, мы может повредить и себе и им. А, простив их, находя что-то доброе в самых худших из них, думая о них с добром, усердно молясь за них Богу, мы одновременно и даем и получаем, словно говорим по телефону. Молясь за них богу и делая добро ради них, мы увеличиваем число тех, кто воскреснет в жизнь вечную. Мы не будет углубляться в это, чтобы не уйти в глубочайшие тайны христианского богословия, достаточно знать, что есть обратная связь и влияние меньшего города живых на город мертвых и наоборот.

Молельная на кладбище

Все нами сказанное не является некой некрократией, это истинное учение об усопших, которое уже подтвердилось и будет подтверждаться до Всеобщего Воскресения. Нет некрократии, нет вивократии, есть единство живых и мертвых в едином братстве, в единой надежде, едином устремлении в едином ожидании. Ожидании Общего Воскресения Божьей семьи, рода Христова. Самым выразительным проявлением этого ожидания служит молельная на кладбище. Храм на кладбище не «мертвецкая», а радостная весть и для бодрствующих и для спящих. Это знамя победы там, где все кажутся побежденными; триумф жизни среди молчаливого праха и обнаженных костей; огненное слово обетования Божия там, где все выглядит безнадежным. С древних времен христианские кладбища располагались рядом с церквями и церковь была при каждом кладбище. О том, что кладбища считались святыней наравне с самим храмом пишет преподаватель университета Лазарь Миркович в своей Литургике – «Места погребений считались святыми. Разрешения могил считалось осквернением святыни за которое полагалось тяжкое наказание». И римские катакомбы служили и алтарями и кладбищами. Единое целое могил и алтаря содержит в себе основную христианскую мысль о жертве и воскресении. А каком еще месте помимо кладбища теплее прозвучит за усопших – «еще помолимся за упокоение усопших отец и братьев наших»? где бы с большим воодушевлением может быть спета песнь пасхальной победы – «Христос воскресе из мертвых, смертию смерть поправ и сущим во гробех живот даровав?»

Смысл против бессмыслицы

Согласно учению материалистов и так называемых позитивистов, а эти философы-близнецы, бессмысленна. Если смерть бессмысленна, но бессмысленно и рождение, бессмысленна вся наша земная жизнь и слова о ценности кладбищ безумие. Тогда кладбища вообще не должны существовать, тогда мертвые человеческие тела нужно было бы как можно скорее уничтожать в огне, как некую «мерзость, а пепел бросать в воду. Ибо. Для чего хранить пепел в урнах их ранить в домах, если смерть и могила и мертвых прах в ней не играют больше никакой роли и не имеют больше никакого смысла? Но не много людей, которые домысливают свою мысль до конца, а если и домысливают, то еще меньше тех, кто реализуют ее до конца на практике. Такой пример дают нам московские социалисты. Они, отрекшись от Бога, от души и смысла жизни, все-таки прикладывают огромные усилия, не меньше чем христиане, к тому, чтобы сохранить тело своего вождя Ленина в целости как можно дольше. Для чего это нужно, если смерть бессмысленна, мертвое тело бессмысленно и бессмысленна гробница? Почему они не сожгли его и не высыпали пепел в Москва-реку. Думаю. Не потому что на них стихийно действовала непреодолимая вера русского народа в жизнь после смерти, пусть безотчетно и неосознанно. Но если не вера, то действие это вызвано не любовью к усопшему, а желанием использовать его прах для пропаганды. Это напоминает нам одно библейское событие, когда некий человек расчленил свою покойную жену на части и разослал их по всему Израилю, чтобы тем самым возбудить народ против племени Вениаминова (Кн.Суд. гл.19) или на поступок Антония, который приказал открыть тело Цезаря, чтобы речью над окровавленным телом диктатора поднять народ против его убийц, при этом, предложив себя в преемники. В наше время очевидно разделение людей в смысле взглядов на смысл и бессмысленность смерти. В каждом народе есть малочисленные, но стоящие у власти и имеющие влияние группы, отстаивающие ее бессмысленность. Их жизненное поприще ограничивается одним поколением их современников, а ушедшие поколения они считают уничтоженными и мертвыми. Им противостоит с народом своим и отстаивает смысл жизни и смерти. со не кончается человек, как человек, кончается лишь его временна роль в этом телесном мире. Цель смерти разлучить душу и тело и держать их в разлуке до момента их соединения в день воскресения, Всеобщего Воскресения. Могила – ложе для спящего праха телесного, который преобразившись, подобно тому как песок в огне преображается в стекло, восстанет на зов небесный, что жить вечно.